Мать четырех ветров

— В какую залу вы ведете нас, уважаемый? — обернулась я, резко остановившись.

Слуга обогнул меня по малой дуге и прислонился к стенке.— Ох, и горазды вы, донья, бегать!

Я переждала, пока он восстановит дыхание, и повторила вопрос.

— Дон Акватико ждет вас в кабинете.

Я разочарованно поплелась дальше. Три корочки хлеба и водица, а лучше — сыр, виноград, бокал охлажденного вина.

— Донья дель Терра и донья Брош… — сообщил слуга в приоткрытую дверь.

Я оттерла его плечом, избавив тем самым от позора, — вы­говорить заковыристое прозвание ляшской водяницы не каждому было под силу, и юркнула в кабинет.

За дверью была квадратная небольшая комната, выдер­жанная в спокойных коричнево-золотистых тонах. Стены украшали тканые гобеленовые шпалеры в окантовке из по­лированного ореха, у окна — громадный письменный стол с креслом. В кресле восседал благородный дон самой разбой­ничьей наружности. Наверняка любезнейший ди Сааведра лет через сорок превратится в такого вот лихого старикаш­ку — с хохолком снежно-белых волос, задорно торчащими усами и хитрым взглядом абсолютно желтых тигриных глаз. Одет благородный дон был вовсе не для официального прие­ма. Ни плоеного воротника, ни бархатных буфов на костля­вых плечах. Все просто и очень по-домашнему — атласный халат поверх белой сорочки.

— Добро пожаловать, красавицы.

Взгляд желтых глаз перебегал с меня на стоящую чуть по­зади Агнешку и ощутимо теплел. Слово «красавицы» их об­ладатель выговорил с таким придыханием, что заставил на секундочку усомниться в своем преклонном возрасте. А па­паша-то у нашего алькальда тот еще шалунишка!

— Вы, наверное, голодны? Альфонсито конечно же не до­гадался вас угостить. Я отдам распоряжения.

И, игнорируя стоящий на письменном столе серебряный колокольчик для вызова прислуги, дон резвой гончей выско­чил в коридор. Промедли он еще хоть мгновение, мы успели бы возразить, покраснеть, заверить, что ни капельки не го­лодны, и проделать еще десяток положенных в таких ситуа­циях глупостей. Но дверь захлопнулась, а мы с доньей Брош­кешевич остались стоять соляными столбами в центре вор­систого охряного ковра.— Быстро! — скомандовала Агнешка. — Я на страже по­стою, а ты просмотри документы!

Точеный подбородок водяницы указывал в направлении письменного стола.

— Ты ополоумела, что ли?

— Он специально нас здесь оставил. Как по нотам все ра­зыграл. Там что-то такое быть должно, что тебе обязательно увидеть надо.

— Не буду! Стыд-то какой!

— Стыдно, когда видно! Не хочешь — я сама. — Агнешка решительно отодвинула кресло и склонилась над каки­ми-то бумагами. Я отвернулась, всем обликом демонстри­руя неучастие, но на дверь все-таки посматривала. — Та-ак, — шуршала документами княжна. — Пока ничего не­обычного. Благословление на ваш с алькальдом брак от грандов земли, грандов воды, целая тетрадь непонятных за­корючек…

— Дай посмотреть, — не выдержала я. — Это хинский. Язык то есть. А текст — что-то вроде предсказаний. У хинских мудрецов такие штуки в соответствии с движением не­бесных тел составляются.

— Ты понимаешь, что там написано? — восхитилась водя­ница.

— А то! Это же простецкий мандаринский диалект, на нем купцы дела свои ведут.

— Торгашка!

— Не надо завидовать. Меня этому языку еще бабуля в детстве обучала.

— Тогда ладно. А что предсказывают?

— Ничего особенного. Небо, оно свою волю очень обтекае­мо формулирует, типа — «Сильная черта на втором месте. Появившийся дракон находится на поле. Благоприятна встреча с великим человеком»¹.

— И что бы это значило?

— Некто встретит важного в своей жизни человека. То есть, например, идешь ты на экзамен, а по дороге какая-ни­будь служанка масло на лестнице разлила. Ты поскальзывае­шься…

— А потом у медичек, поломанные конечности баюкая, ду­маешь: какая важная служанка в моей жизни появилась, можно сказать — судьбоносная! — в голос заржала Агнешка.

— Тихо ты! — шикнула я, продолжая читать. — «Сильная черта на третьем месте. Благородный человек до конца дня непрерывно созидает. Вечером он бдителен. Опасность. Но хулы не будет».

— Записать бы для памяти, — прошептала водяница.

— Обойдешься, — строго возразила я. — «Сильная черта на четвертом месте. Точно прыжок в бездне. Хулы не будет».

— Сколько их всего, черт этих?

— Шесть. Погоди…

— Первая, пятая и шестая нужна. Быстрее! Не медли, Лу­тоня.

От напряжения испарина выступила у меня на лбу.

— «В начале сильная черта. Нырнувший дракон. Не дей­ствуй. Возгордившийся дракон. Будет раскаяние…»

— Дальше!

До нашего слуха уже доносился звук шагов.

— «При действии сильных черт смотри, чтобы драконы не главенствовали. Тогда будет счастье…» Все! Назад!

Мы успели отскочить от стола и даже поправить растре­павшиеся локоны, когда хозяин кабинета снова осчастливил нас своим присутствием.

— Главное, что хулы не будет, — прошептала водяница, встречая дона Акватико нежной улыбкой.