Мать четырех ветров

Я запнулась под укоризненным взглядом княжны. Да что ж это у меня сегодня язык за зубами не держится? Нашла кому про торговые аферы рассказывать — магичке да аристо­кратке. У-у-у, болтушка рутенская, мало тебя в детстве поро­ли!

— В общем, тебе обязательно нужно попробовать, — за­кончила я невпопад. — Это вкусно.

Круглый поднос с чашечками, плошкой с тягучим медом и изящной медной далла — сосудиком с носиком и длинной ручкой, в котором каффа получается самым вкусным, стоял перед нами на месте вазы уже через пару минут. Рядом лежа­ли писчие принадлежности.

— За работу! — провозгласила я, разливая по чашкам гус­тую коричневую жидкость. — Сначала с медом попробуй, а то горьковатый вкус может отпугнуть с непривычки.

Княжна сняла пробу, удовлетворенно кивнула и взялась за перо.

— Дело номер один, об убийстве студента Квадрилиума Игоря Стрэмэтурару, объявляю открытым.

Писала Агнешка споро, разделяя в два столбика извест­ные нам факты и домыслы. Отдельной строкой вносила спи­сок имен тех, с кем необходимо было переговорить в первую очередь. Мой «главный свидетель» ждал меня в зазеркалье, но о его существовании никому рассказывать не хотелось.

— Что могло послужить причиной убийства? — спросила водяница, проводя внизу листа жирную черту.

— Так их обычно только две, — с готовностью ответила я. — Алчность да ревность. Первую мы сразу можем вычерки­вать. Богатством покойный похвастаться не мог, все его до­стояние — ворох дамских подвязок.

— Ну, тогда еще третья причина вырисовывается, — встрепенулась Агнешка. — Кто-то мог захотеть навсегда за­крыть рот нашему герою-любовнику.

— При наших вольных студенческих нравах? Брось! Раз­ве что Игорь замужнюю даму в счет своих побед внес.

— Или наградил кого-то ребенком… Нет! — От резкого движения локоны Агнешки взметнулись золотистой вол­ной. — Любая столичная финтифлюшка знает, что делать надо, чтоб случайно не понести.

Я этого не знала, но на всякий случай утвердительно про­мычала.

— На тебе, Лутеция, будет допрос стражников. Ты умеешь с парнями из Нижнего города разговоры разговаривать.

— Хорошо. К завтрашнему вечеру тебе отчет предостав­лю. В произошедшем убийстве еще одна странность имеется.

— Ты про обескровливание и болиголов? — понимающе улыбнулась водяница. — Не смотри так удивленно, любое слово, в Квадрилиуме сказанное, своего слушателя найдет. Мне твой разговор с ректором до последней буковки переда­ли. Так что подготовиться удалось — парочку книг по данной теме я достала. Если удастся до своей комнаты в университе­те добраться…

— Еще чего! — возмутилась я. — Бросить меня здесь хо­чешь? Назначили опекуншей, будь добра соответствовать.

— А где я еще, по-твоему, о кровавых обрядах узнаю?

— Отправим за книгами кого-нибудь из слуг. Я сейчас…

Колокольчик музыкально тренькнул.

— Подожди! — остановила мой порыв Агнешка. — У меня есть ученый человек на примете.

Давешняя молоденькая служанка почтительно застыла на пороге.

— Нам хотелось бы знать, когда нас пригласят на ужин.

Я хмыкнула. Кажется, мой нечеловеческий аппетит ста­новится заразным.

— Не позднее чем через три четверти часа. Доньи прика­жут помочь им переодеться? Я могу позвать еще двух гор­ничных.

Мы с Агнешкой переглянулись. Голубые глаза водяницы тщательно осмотрели мой немаркий, неброский и… еще деся­ток «не» туалет. Переодеться? Разве вот в скатерть завернем­ся, причем обе в одну. А служаночка явно получала удоволь­ствие от нашей растерянности. И в ее взгляде читалось едва заметное презрение к двум университетским замарашкам. К слову, а чего это мы оделись так… простенько? На свидание же вроде отправлялись. Ну, хорошо, только я отправлялась, Агнешка всего лишь в сопровождении шла. Но все равно… Я еще раз взглянула на платье княжны, такое же неброское, как и мое, но с едва заметной обтрепанной бахромой по подо­лу, там, где ткань постоянно соприкасается с обувью. И туфе­льки совсем сбиты… Нет, это не похоже на скромность, ско­рее на бедность. Я ужасно разозлилась на свою невниматель­ность, а еще больше — на высокомерие здешней прислуги.

— Дон Акватико любезно пригласил нас с княжной Брош­кешевич погостить в замке, — произнесла я таким холодным тоном, что казалось, изо рта вырывались не слова, а клубы морозного воздуха. — Будьте добры завтра на рассвете отпра­вить в Квадрилиум двух — нет, лучше трех слуг, чтоб они до­ставили наши вещи не позднее восьми часов утра. Вашей… компетентности достаточно для организации этого процес­са?

Девушка открыла рот. Заковыристые слова, я уверена, раздавались сейчас в ее голове набатным колоколом. Бам! — компетентности — бом! — организации — ба-бам! — процес­са…

Служанка пролепетала нечто утвердительное.

— К ужину мы переоденемся самостоятельно, — продол­жала я морозить несчастную. — И очень надеюсь, что слуга, долженствующий нас к нему сопроводить, явится вовремя. Мы с княжной Брошкешевич любим пунктуальность.

Бах! Это слово было финальным аккордом. Ошарашен­ная служанка вывалилась за дверь, а я повернулась к водяни­це.

— Не дергайся! Времени мало.

— Что ты задумала?