Мать и Колыбель (СИ)

Улыбаясь любезно и с оттенком злой насмешки, Густаво Акра спокойно встал из-за стола, поблагодарил всех, а особенно хозяина дома, и под протестующий шёпот отца горделиво вынес себя в сад.

— Карнеоласцы устали с дороги, — прерывая на довольно длительное время воцарившуюся тишину, прокомментировал Антистий Нирианийский. — Долог был их путь, неприятен из-за дождей. Посему я могу понять их желание отгородиться от всего и…

— Трен останется собой даже после многонедельного отдыха, — фыркнул Весхельм Акра, вновь и вновь вливая в себя вино. — Лев всё столь же неотёсан, груб и склонен к тирании. Но отныне не только в своём прайде, но и за его пределами. В сложившихся обстоятельствах нам остается лишь смириться, ибо междоусобные конфликты не сделают нам ни победы, ни чести. К этому вопросу стоит вернуться, когда всё закончится, и войска вернутся домой. Возможно, и решать-то ничего не придётся… на поле боя бывает всякое…

Со стуком поставив изящный кубок с самоцветами на стол, Весхельм улыбнулся, лаконично выразил свои благодарности и тоже вышел из зала.

Мягкий закат брызнул на яблоневый сад россыпью чароитовых теней. Небо, обрамленное тёмными тучами, ласково переливалось родонитами, небесными родохрозитами, медью, янтарем, опалами, нежными, будто подёрнутыми дымкой вечернего тумана. Кроваво-красные вспышки поглотили солнце и окрасили небо аметистами. Трава сверкала от росы и сонливо клонилась к земле, изредка выплескивая свои тихие песни на сапоги тех, чьи шаги потревожили их покой.

Трен, Дарон и Густаво неторопливо брели по большому саду, мирно беседовали и улыбались. Настоящим удовольствием было гулять среди этих маленьких яблонь, касаться их цветков пальцами, вдыхать их аромат, в сумеречной тиши вести разговоры о чём угодно — о последних днях мира, но не о войне.

Густаво нравилось общество «неблаговоспитанного и своевольного деспота» и его сына. Его привлекала суровость дяди и уравновешенность Дарона. Густаво хотелось бы, чтобы отец его оставался в Нодриме и предоставил своему преемнику самому вместе со своими генералами направлять войска. Это было бы намного удобнее, нежели терпеть, как родитель ругается с Карнеоласом в самое неподходящее время.

— Скажи мне, Дарон, — тихо проговорил Густаво, когда государь слегка отстал, чтобы переговорить с догнавшем его Аберфойлом Алистером, — каким ты находишь барона Лорена Рианора?

Кронпринц искренне любил сестру, и, услыхав от Япета Мринфского о том, как в Нелее все шепчутся о её бурном романе, не разгневался, а истолковал всё по-своему. Он не приветствовал браков по расчёту, тем более если жертвой честолюбивых замыслов родственников станет его дорогая малышка Плио.

Дарон на мгновение задумался, затем с улыбкой ответил:

— Я был знаком с ним довольно поверхностно, не успел ближе узнать его за этот месяц. Но он пользовался благосклонностью Арнила, и, скажу тебе, дорогой кузен, что это знакомство делает честь не только барону, но и принцу. Лорен и Акме — люди совершенно иного круга, не обременённые честолюбием, обладающие многими достойными качествами, которых начисто лишен Нелейский двор. Лорен был любезен, но строг и прохладен со всеми, кроме своей сестры. Таким он и оставался до конца. Арнил оставил свои пустые развлечения и всё время уделял обществу Лорена, Акме Рин и Плио. Я видел, что слухи о романе с принцессой изрядно расстраивали его. Не могу утверждать, была ли между ним любовь, и отправилась ли Плио в Кунабулу именно за ним, но я бы дал согласие своё на брак Плио и Лорена… Если бы Плио не была дочерью короля. Принцесса и барон-целитель с недурным доходным небольшим поместьем на берегу Менады[6] недалеко от Брока, а ещё с большим домом в Кибельмиде от его дядюшки-барона — это ли равный союз? Принцессы рождаются в королевских семьях, чтобы дать этой семье пользу. В Архее полно достойных принцев крови.

— Он же не просто барон и целитель, — последовал ответ. — Как бы мало ни ценили это все вокруг, он — наследник Атариатиса Рианора, великого царя древности.

— Что такое Атариатис Рианор сейчас, Густаво? — отозвался Дарон, обращая свои спокойные глаза в неведомые дали. — Тень прошлого. Лишь наша Провидица любит и почитает его. Я не верю в их Силу и полагаю, что их, неподготовленных, понапрасну послали на верную смерть. Я пытался втолковать это Арнилу, но он не захотел меня слушать. Более того, я уверен, что нет в них Силы их предка. Лишь сила наших армий сможет противостоять этому ужасу.

— Неужто Плио влюбилась так сильно, что отправилась за мужчиной, заранее зная о неудаче предприятия?.. — изумился Густаво.

— Полагаю, она уверена, что всё кончится победой.

— Ваше Величество!.. — ужасающим воплем прокатилось по саду.

К государю бежал гонец со свитком в руке. И Трен, и наследники тотчас поняли, что последние дни мира, на которые они уповали, разбились об этот отчаянный вопль.

— Ваше Величество! В Кунабуле землетрясения! Озеро Нергал вспенилось и забурлило!