Мать и Колыбель (СИ)

— Прекрати говорить ерунду и ложись спать, — фыркнула его сестра.

Глава 5. Герцог Атийский

На следующее утро Акме чувствовала себя гораздо лучше. Вместе с братом они всё же увязались за дядей и отправились в больницу. Бейнардий Фронкс разбранил их и выгнал. Но ушли они только после того, как Лорен обошёл всех своих больных и вчерашних раненых. Он остался доволен их состоянием.

Кибельмиде требовалась защита, и улочки городка тщательно патрулировались вооружённой до зубов стражей. Горожане старались не высовываться из домов без надобности.

— Из столицы едет подмога, — сказал Лорен сестре по дороге домой. — Быть может, пронесёт, и монстры больше не прорвутся в город?

Акме крутила головой в надежде увидеть Селима. Ей хотелось поговорить с ним, обсудить произошедшее. И убедиться, что с ним всё в порядке. Его воинственный мужественный образ никак не выходил из головы. Он бы смог вывести Анара на чистую воду, дал бы ему бой и не позволил шутить с ней. Высокая фигура, устрашающий арбалет в руках. Он выпустил в монстра болт, и рука его не дрогнула. Кто из молодых людей, пришедших недавно в дом Бейнардия Фронкса на ужин и пытавшихся ухаживать за ней, смог бы сделать так же?.. Кто вышел к ней на площадь из надёжного укрытия из тех сотен мужчин, которые веселились на танцах? Четверо вооружённых стражников, брат и Селим. А она даже не поблагодарила его за помощь. После того как Селим проводил её до дома, он вернулся к Лорену и помогал восстанавливать порядок.

Его могли поранить или убить. Интересно, находился ли Анар среди тех незнакомых мужчин, перерубивших чудище?..

Вернувшись домой, Акме обнаружила на столе в гостиной букет длинных кроваво-красных роз, столь красивых и величественных, что даже Лорен опешил.

— Дорогой букет, — прокомментировал он. — Ну что ты стоишь? — с усмешкой воскликнул Лорен. — От радости? Полагаю, Селим решил не отступаться от тебя.

— Кто их принёс, тетушка Дорин? — дрожащим голосом спросила она.

— Посыльный, деточка, — последовал ответ. — Сказал, от некого молодого господина.

В цветах оказалась маленькая записка на белой бумаге, а на ней аккуратным изящным почерком было написано: «Акме».

— Я был прав, — пробормотал Лорен, заглянув сестре через плечо. — После вчерашнего происшествия я поменял о нём мнение. Пусть он строит из себя самовлюблённого баловня, но он не трус.

Не слыша брата, Акме развернула записку и молча прочитала. Вот что она гласила:

«Сударыня, не существует слов, достойных описать моё восхищение Вашей красотой. Защищать Вас от такого лютого зверя было делом чести. Уповаю на то, что Вам удалось отдохнуть и избавиться от тревог после столь беспокойного вечера. Вынужден сообщить, что должен покинуть Кибельмиду и Вас, прекрасная Акме, незамедлительно. В Карнеоласе меня ждут дела, которые я не имею права откладывать. Едва ли в ближайшее время я вернусь в южные земли. Умоляю о снисхождении. Ваше общество и Вашу доброту я буду вспоминать лишь с нежностью и искреннейшей признательностью.

Осмелюсь надеяться, что розы, столь любимые вами, смягчат поспешность моего отъезда.

Селим».

Дочитав записку до конца, Акме заторможенно опустилась в кресло у камина, затем молча передала послание брату. Новость не вызвала ни слёз, ни стенаний, лишь недоумение.

Лорен быстро пробежал записку глазами, возвёл глаза к потолку и воскликнул:

— Вот это идиот!

«Да нет, — с досадой подумала Акме. — Идиотка тут только я».

— Ему даже не хватило смелости объясниться с тобой лично!

— Селиму это не было нужно, — тихо ответила Акме, захотелось уйти в свою комнату и накрыться одеялом с головой.

— Но это странно! — фыркнул Лорен. — Он увивался за тобой, защищал тебя на площади, а теперь даже не приехал, чтобы лично переговорить. Постой, ты что, расстроилась?..

Акме подняла брови, вздохнула и молча поднялась в свою комнату. Там она несколько раз перечитала записку. «Капризен, обидчив, самоуверен, взбалмошен, — решила девушка, испытывая отрезвляющее раздражение. — Он лопотал, что моё общество важно приятно для него… Так будет даже лучше».

И, смяв записку, холодно швырнула её через комнату. Настроение было окончательно испорчено. Обида терзала её ещё несколько часов. Она не спустилась к обеду и отказалась от ужина, встревожив дядю.

Тоненький шепотливый стук заставил её прислушаться. Будто что-то маленькое и лёгкое билось в окно в коридоре. Кто-то кидал камушки. Девушка встала с постели, вышла из комнаты и, подойдя к окну в конце коридора, открыла его. Внизу стояла знакомая фигура, закутанная во всё чёрное.

— Добрый вечер, сударыня Акме! — тихо воскликнул Анар и низко поклонился, в голосе его слышалась улыбка.

— Что вы здесь делаете? — выдохнула она шёпотом. — Дядя или брат могут услышать вас.

— Я пришёл за своей перчаткой, — довольно отозвался тот.

— Да чего вы мелочны, — усмехнулась девушка. — Не приходите сюда более.

— Эта перчатка мне памятна.

— У вас есть вторая.

— Я могу подняться к вам в комнату.

— Сомневаюсь…

Анар фыркнул и решительно направился к задней двери дома.