Мать и падчерица (СИ)

Прожив восемь лет в браке с Энтони Льюисом, Кристина поняла, что совершила ужасную ошибку. Она ― дочь богатой бизнесвумен, привыкшая к блеску и роскоши, зачем-то вышла замуж на неудачника-предпринимателя. Юная девятнадцатилетняя Кристина без памяти влюбилась, быстро забеременела, вышла замуж, к вящему негодованию её матери, и поселилась с мужем в съёмной квартире на окраине Центрального Парка. И только теперь, когда ей исполнилось двадцать семь, женщина поняла, что потратила свою жизнь зря. Она не должна была всё это делать. С того момента, как Кристина это поняла, жизнь для неё поблёкла и утратила всякий смысл. Она стала нервной и истеричной, часто закатывала истерики по поводу и без, а муж сносил их с удивительным спокойствием, и, когда Кристина, прокричавшись, плакала навзрыд у него на груди, ласково гладил её по волосам, время от времени заставляя посещать психолога и пить успокоительное. Но вчера и сегодня Энтони не было дома, а Кристина не пила свои таблетки. И когда пришло время купать Вирджинию, она словно обезумела. Не то чтобы она не любила дочь ― девочка была умницей, но в ней не было той аристократической красоты, что отличала её мать и бабушку. Кристина с ужасом понимала, что не сможет ни вывести дочь в свет, ни выйти туда сама. Девочка была результатом недоразумения, глупости своей матери. И Кристина, в порыве отчаяния, решила утопить дочь.

Она снова и снова видела перед глазами испуганное лицо Вирджинии, когда мать неожиданно окунула её с головой в горячую воду. Кристина держала вырывающуюся дочь не долго ― силы и уверенность быстро покинула её. Она отпрянула назад и опрометью выбежала из ванной. Она не помнила, как вышла из квартиры, как покинула дом ― сознание вернулось к ней только здесь ― в самом глухом месте Центрального Парка. Кристина подняла голову и огляделась. Кустарники и редкие деревья обступили её со всех сторон, казалось, она даже перестала слышать шум лежавшей за зелёными насаждениями трассы. И вдруг в этой неестественной тишине, которая, казалось, обступила Кристину со всех сторон, она услышала голос. Бесплотный голос, исходивший, казалось, из массива живой изгороди.

― Кто здесь? ― неуверенно подала голос Кристина.

Голос вновь что-то прошелестел и, кажется, стал громче. Кристина немного подалась назад, обошла дерево, за которым пряталась, и застыла, как вкопанная ― среди листвы густого кустарника маячила, словно окружённая разноцветной дымкой, пожилая женщина в балахоне. Густые вьющиеся седые волосы призрака серебристым облако лежали на её плечах.

― Ты заблудилась, дитя моё? ―спросила женщина. Её голос, казалось, долетал издалека. ― Ты что, заблудилась? Давай я покажу тебе дорогу. ― Она протянула к Кристине бесплотную, словно сотканную из дыма руку, на среднем пальце которой красовался перстень с огромным переливчатым алмазом. ― Иди ко мне.

Если это галлюцинации, бред, вызванные нервным срывом и прекращением приёма таблеток, то ничего страшного не случится. Кристина робко вложила свою руку в протянутую ладонь призрака. И в этот же момент её словно потянуло куда-то. Переливчатая дымка захватила её, и Кристина полетела куда-то. Мимо с бешеной скоростью проносились смазанные разноцветные миры, и в какой-то момент женщина поняла, что пролетает через рамы бесчисленного множества зеркал, который сменялись сначала медленно, а потом замелькали с ужасающей скоростью. И тут неожиданно всё кончилось. Тягучее стекло последнего зеркала словно выплюнуло Кристину в реальность. Женщина оказалась стоящей на плотно утоптанной, покрытой травой земле возле маленькой деревянной, странно покосившейся хижины, вокруг которой были расставлены большие зеркала разной формы. В воздухе пахло тиной и гнилью. А перед Кристиной стояла женщина-призрак из Центрального Парка, обрётшая плоть и кровь, и продолжала держать руку изумлённой женщины. Кристина хотела отдёрнуть руку, но взгляд ярко-голубых, обрамлённых седыми ресницами глаз старухи, не дал ей пошевелиться.

― Иди за мной, ― произнесла старуха. ― И ты забудешь свою боль. Смотри. ― Она повернулась кругом, продолжая сжимать руку Кристины в своих цепких пальцах, а другой рукой обводя широким жестом пространство. ― Я умираю, ― продолжала старуха, ― но моё дело не закончено. ― Она пристально посмотрела в лицо Кристины, и в её глазах полыхнули гнев и бессилие. ― Род Белоснежки уцелел! Ты завершишь мою работу. И я наделю тебя всей своей силой! ― Старуху даже затрясло от ярости.

― Пожалуйста, постойте! ― взмолилась Кристина, обретя, наконец, дар речи. Ей было странно и страшно, и она до сих пор не верила в реальность происходящего. ― Что произошло? Где я? И кто вы? ― Она с мольбой посмотрела на старуху.

А старуха неожиданно улыбнулась и распрямила сутулые плечи. От этого она тут же стала выглядеть не такой старой и немощной, какой сначала показалась Кристине. Но что-то в её облике подсказало женщине, что старуха говорила правду ― она умирает.