Мать и падчерица (СИ)

― Не бойся меня, ― проговорила старуха. ― Я помогу тебе. А ты поможешь мне. Только не думай про меня «старуха» ― я не настолько стара, как ты думаешь. ― Женщина пристально посмотрела на робко стоящую перед ней и перебирающую пальцами фартук, Кристину. ― Да не бойся ты! Я отвечу на твои вопросы по порядку. Ты прошла через Зеркало Путешествий и попала в мир Девяти Королевств. Первые пять королевств основали пять великих женщин, что сотворили историю: Белоснежка, Бэлль, Красная Шапочка, Великая Гретель и Спящая Красавица.

― Белоснежка, Красная Шапочка, ― недоумённо повторила Кристина. ― Здесь что, Белоснежка, Золушка и прочие сказки? ― Происходящее было, конечно, бредово, но что-то подсказывало Кристине, что она в своём уме.

А старуха тем временем, усмехнувшись, продолжала:

― Именно, деточка. Все эти женщины были добрыми принцессами, ― губы женщины искривились в усмешке, ―защитницами слабых и обездоленных, борцами со Злом.

― Вы так говорите, будто это неправда, ― удивившись собственной смелости, возразила Кристина. ― Разве они не добрые принцессы?

― Добро, как и Зло, вещь довольно относительная, ― ответила старуха. ― К тому же, не все эти дамы ― принцессы. Голубых кровей среди них, если на то пошло, только Белоснежка. ― Старуха, произнеся это имя, презрительно поджала губы. А Кристина начала, судя по этой реакции, догадываться.

― Вы Злая Королева, ― медленно произнесла она. ― Мачеха Белоснежки. ― И сказанное почему-то уже не показалось ей нереальным, хотя толика сомнения осталась.

― Умница девочка, ― одобрительно улыбнулась старуха. ― А ты знаешь, что стало со Злой Королевой после свадьбы Белоснежки?

― Я знаю, что у этой сказки есть несколько версий, ― обретая уверенность, ответила Кристина. ― Но в той, которую знаю я, о мачехе вообще ничего не говорится, вернее о том, что стало с ней после.

― Как мило, ― с горечью бросила старуха. ― Значит, ты не знаешь, ― её голос зазвучал громче, ― что стало со Злой Королевой. А я тебе покажу, что с ней стало! ― Она рывком приподняла подол балахона до колен. ―Смотри же, как поступила со злодейкой добрая милосердная Белоснежка!

Взору Кристины предстало ужасное зрелище ―ноги старухи были покрыты страшными огромными красными шрамами, кое-где на голенях даже не доставало кусочков плоти. Кожа, казалось, отслоилась во многих местах. Кристина сглотнула, пытаясь подавить тошноту, не в силах закрыть глаза или оторвать взгляд от этого ужаса. А старуха, довольная произведённым впечатлением, продолжала:

― Теперь ты видишь, чего стоит добро моей милой падчерицы. Да и принц её оказался хорош ― во всём слушался свою ненаглядную принцессу, хотя самому нужно было от неё лишь то, что у неё между ног. ― Злая Королева яростно тряхнула головой. ― И только один человек не отвернулся от меня, ― её голос, как показалось Кристине, слушавшей королеву, затаив дыхание, стал мягче, в нём прозвучала странная нежность, ― мой принц, Александр.

― Постойте, ― перебила королеву Кристина. ― Но ведь у злой мачехи Белоснежки не было никакого прекрасного принца! Я помню сказку, ― зачем-то уточнила она.

― А ты никогда, дитя моё, не задумывалась, кем была Злая Королева до того, как стала женой короля ― отца Белоснежки? ― наклонив голову, произнесла старуха. ― Можешь не отвечать ― по глазам вижу, что нет. Отрицательные персонажи никогда никого не интересуют, ― королева горестно пожала плечами, ― что поделаешь, судьба у них такая. Так вот, девочка, слушай меня. Слушай очень внимательно, и ты всё поймёшь. Я не всегда была Болотной Ведьмой, ― начала старуха, глядя невидящими глазами куда-то вдаль, ― а до неё ― Злой Королевой. Так меня окрестили в народе после того, как поймали. Когда-то давно, в пору своей молодости, я была великой королевой, а ещё раньше ― принцессой. Меня любили в народе, мои красоту и добродетель превозносили, женщины хотели быть похожими на меня, а мужчины восхищались моей красотой. И был у меня принц, ― в голосе старухи вновь прозвучал нежность, ― мой прекрасный принц. Не было ему равных, он был для меня всем. Я любила его так, как никого на свете. Уж не знаю, любил ли он меня, но он спас меня, спас от смерти. Я часто вспоминаю его, моего Александра, каким он был. Но он умер, ― на ресницах королевы блестели слёзы, ― теперь не только для меня, а по-настоящему. А я с ним не попрощалась. У меня даже нет его портрета.