Мать королей

– Устроим ей великолепный обряд… – воскликнул он. – Несмотря на съезд под Чёрштыном, Сигизмунду ещё многое остаётся сказать. Коронация послужит для привлечения его сюда с супругой. Я думаю об Эрике Датском, приглашу магистра крестоносцев, князей Пястов из Мазовии и Силезии. Папа мне тоже пришлёт кого-нибудь от себя для благословения.

Он говорил очень живо, торопясь, ошибаясь, поправляясь, готовый пригласить едва известных немецких князей, а из Руси и Литвы – кто был жив, кто ему в голову приходил.

Епископу пришлось сдержать этот порыв. Он сделал робкое замечание, что для таких гостей, которые без огромных отрядов прибыть не могут, замков и городских постоялых дворов не хватит.

Ягайлло смеялся, уговаривая епископа, что и он, и другие духовные лица должны по своим домам разобрать достойных гостей, если на Вавеле будет тесно.

Однажды преодолев эту трудность, король уже не знал покоя, пока не добился от епископа пригласительных билетов, которые канцелярия немедленно должна была приготовить.

Ни королева и никто на дворе не знал ещё о королевском решении, когда уже в той нижней комнате между Ягайллой и Олесницким число приглашённых особ было определено.

Ягайлло сильно настаивал на короле Римском и Венгерском Сигизмунде, на Эрике Датском и Шведском, идущим в Святую Землю, князьях Мазовецких и Силезских Пястах, магистре крестоносцев, с которым снова был заключён мир.

Послушный в том, что не могло быть вредным и угрожающим, епископ согласился на всех, только добавив:

– Ваше сокровище исчерпается, милостивый пане, потому что без подарков не отпустите, а сам приём много нам будет стоить.

Когда он это говорил, король указал на свою простую летнюю одежду, ремень и сапоги из серой кожи.

– Мне много не нужно, – воскликнул он, – я не расточаю деньги на роскошь, потому что не выношу её, но королю польскому подобает быть щедрым. Пусть чужеземные монархи, пусть Люксембург и тот Поморчик (так звали Эрика Датского) знают, что мы не последние!!

Збышек уже больше не сопротивлялся, обещал королю тут же приказать приготовить в канцелярии пригласительные билеты.

После этого совещания с епископом, когда Ягайлло пошёл в комнаты Соньки, принёс с собой на лице такую очевидную радость, что королева с порога поняла, что он пришёл с чем-то хорошим. Однако она вовсе не догадывалось, что её ждало.

В душе Сонька желала этого освящения её брака торжественным обрядом, но не надеялась так скоро приготовить короля и склонить к нему. Ягайлло сел, кругом обозревая комнату, в которой было разбросано разное шитьё и покрывала.

– Ну, – сказал он по-русски, – поспешите со всем, потому что, несмотря на то, что у вас, должно быть, много одежды и плащей, всё-таки скоро будут нужны новые и богатые.

– Кого-то ожидаете? – спросила королева.

– Хо! Хо! Не маленьких гостей, – шутливо поглядывая на неё, говорил старик. – Во-первых, короля Римского с женой…

– Эти, – прервала королева, – привыкли к великолепию.

– Также приедет Эрик Поморчик, – продолжал Ягайлло, – это уже два короля, и князей я хочу для них собрать, сколько их поблизости.

Королева зарделась и покачала головой.

– Когда приедут? – спросила она.

– В тот день, когда епископ коронует мою Соньку, – воскликнул весело Ягайлло.

Королева ударила в ладоши и упала на колени перед стариком, который нежно её обнял.

– Разве не пора? – сказал он. – Видит Бог, я не мог раньше, хоть и хотел. Теперь, наверное, шейте одежду, а из сокровищницы хотя бы скоец жемчуга выдадут, чтобы перед королями не стыдилась.

Сонька приняла радостную новость с волнением и благодарностью, лицо её засияло, старалась показать Ягайлле, какой он сделал её счастливой. Король в тот день был так доволен собой и всеми, а самым первым результатом этого настроения было то, что на следующий день он отправился в Неполомицы на охоту.

В мгновение ока разошлась по двору новость и уже обрадовала многочисленных приятелей королевы. Её двор торжествовал, разнося по городу, рассылая по стране, что Сонька будет коронована, а на этот обряд были приглашены монархи со всего мира.

Маленькая горстка верных принцессе Ядвиге ворчала и мучилась этим. Только теперь коронованная мачеха будет работать над тем, чтобы избавиться от ненавистного ребёнка. Уже шептали, что с Бранденбургом, сын которого был для неё предназначен, переговоры были поколеблены.

Епископ Краковский немедленно выслал пригласительные письмы, согласно воле короля. Одному из первых письмо было отправлено Витовту, которому Ягайлло надеялся этим доставить удовольствие. Но прошедший год, если не разорвал добрых и дружеских отношений между дядей и племянницей, то по крайней мере их значительно остудил. Витовт не допускал, что она будет действовать против него, но упрекал в недостатке отваги, чтобы деятельно его поддерживать. Отправленный несколько раз Цебулька возвращался без результата.

Витовтовы шпионы, которыми был переполнен Краков, доносили, что Сонька не достаточно поддерживала дело дяди и показывала себя вполне равнодушной. Этим воспользовалась княгиня Юлианна, чтобы возмущать умы против неё.