Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество

Такое предпочтение воров, убийц и блудниц тем, кто не желает знать страданий других и своей вины за них, – общее место в русской дореволюционной культуре, достаточно вспомнить"Воскресение"Л. Толстого. Несомненно, кающийся преступник ближе к Богу, чем"фарисей". Но не все воры, убийцы и блудницы каются, поэтому как"общее положение"стихи Е. Скобцовой принять нельзя. Но ведь лирические стихи это не"общее положение". Говоря о страдающих и грешных, которых она предпочитает обывателям, Е. Скобцова имела, в первую очередь, в виду, русских эмигрантов, некоторых из которых отчаянные обстоятельств делают преступниками (об одном из них она написала в стихе:"Повели, как на цепи собаку, / И наручник на руку надели. / Иль ввязался в пьяную он драку?/ Иль схватили ночью на постели"(124)). Большинство эмигрантов были верующими, а значит, могли покаяться, что Е. Скобцова знала по собственному опыту. Поэтому, как и Ф. Достоевский, видевший кающихся преступников на каторге, она принимает пред Богом сторону страждущих и грешных. В этом же стихе она предсказывает, что близится возмездие Божие:

Мы же, пришедши на солнечный Запад,

Мы же, увидевши свет Твой вечерний,

Слышим, – все громче, грозней и размерней

Воинов мстящих доносится топот. (217)

Парадоксальность последних строчек в том, что пророчество о Божием наказании, которое падет на черствых сердцем, произносится с использованием слов молитвы"Свете Тихий"("пришедше за запад солнца, видевши свет вечерний…"), исполненных тишины и внутреннего покоя. Е. Скобцова придает этим словам новый, исторический и эсхатологический смысл. Внешняя умиротворенность не может заменить того мира с Богом, который дает только чистая совесть в отношении Бога и ближних.

И все-таки стихам Е. Скобцовой предмонашеского периода с их обличительным пафосом, направленным против"буржуазности"и"мещанства", не всегда достает той трезвости в отношении к страданию, которая придет к матери Марии позднее. Впрочем, когда дело касалось ее самой, ее собственного скитальчества по миру, Е. Скобцова понимала свою"безночлежность"как вольно принятый крест в подражании Сына Человеческого, Которому негде было голову приклонить, и не винила в нем никого:

Господи, детей растящий нищих,

Охраняющий зверей, траву,

Неужели же в земных жилищах

Тебе негде преклонить главу?

Если так, то буду я бродягой,

Пасынком среди родных сынов.

В подворотнях на ступенях лягу,

У дверей людских глухих домов. (219)

В свою очередь, примиренность с Богом и с людьми через вольно принятый крест приносили ее душе покой и единение со всем Божиим творением:

Буду с осенью скорбеть я плачами

И с весною радоваться буду. (219)

Предмонашеский период в жизни и творчестве Е. Скобцовой был исключительно плодотворным и насыщенным. В духовном отношении в ней в это время происходил серьезный перелом, который она сознательно и упорно совершала ("Не только надо этот дух сломать, / Но и себя сломать и искалечить"). Через"огненное покаяние"перед Богом, труд и сострадание людям Е. Скобцова шла к истинному христианству. Путь этот не был легким, о чем свидетельствуют ее стихи, не был и безошибочным, как видно из ее увлечения софиологией и русским мессианством. Тем не менее, христианство Е. Скобцовой уже и в этот период не было каким-то мечтательным, сентиментальным или, напротив, революционным, эсеровским, как перед революцией – она явно стояла на пути творческого преодоления прошлого.

Что касается поэзии, то, как мы убедились, рассматривая отдельные разделы"Тетради", в большинстве стихов Е. Скобцовой, как и в ней самой, происходило изживание трагического восприятия мира, характерного для первого эмигрантского периода. От трагедии Е. Скобцова переходит к христианской мистерии, таинственной жизни во Христе. Тематика ее творчества далеко не исчерпывается такими темами, как материнство и любовь к людям и творению, которые обычно связывают с ней. Практически все главные аспекты ее жизни как всецелой подготовки к монашеству были творчески осмыслены в стихах. Поэтическое творчество Е. Скобцовой, даже больше чем религиозно–философская публицистика, служило формированию христианского отношения к той или иной стороне жизни. Рассматривая разделы"Тетради", мы могли проследить, как в неотделимых друг от друга жизни и творчестве Е. Скобцовой, происходило становление ее духа. Оно все ближе подводило ее к тому евангельскому христианству, которое она исповедовала до конца своей жизни.