У стен виднеются освещенные ярко-голубым светом ниши. В каждой лежит на циновке голая женщина в окружении чаш с чем-то, отдаленно напоминающим еду. Все женщины в тягости. Судя по их виду, они всем довольны. Вот какой-то голый мужчина приносит одной из женщин чашу, полную гигантских, в кулак размером, грибов. Подобострастно кладет чашу у ног беременной и наклоняется, чтобы забрать старую чашу, почти пустую, но тут беременная бьет его ногой в колено и что-то кричит. Мужчина, втянув голову в плечи, пятится. Остальные многоликие принимаются смеяться над ним. Оскорбленная чем-то беременная кидает в несчастного объедками и продолжает бранить. Тот всё пятится, пока не спотыкается и не плюхается задницей в костер. К потолку взметаются искры. Мужчина, визжа, подскакивает. Многоликие хватаются за животы, от сумасшедшего смеха летучие мыши просыпаются и в испуге принимаются носиться по пещере. Кидавшаяся объедками беременная, хохочет до слез и трясет в воздухе ногами. Вскоре – сначала насилу, потом все более искренне – принимается смеяться обжегшийся; постепенно он задирает искаженное смехом лицо к потолку и тут случайно замечает Улу. Смех его обрывается. Он моргает несколько раз подряд, затем указывает на Улу пальцем и кричит что-то сородичам. Те, одновременно замолкнув, поднимают глаза.
Наступает тишина, только костры трещат. Беременные высовывают головы из ниш и тоже смотрят на Улу. Не сговариваясь, все вдруг нагибаются, поднимают что оказывается под рукой и начинают кидать всё это в зависшую под потолком Улу. В нее летят: камни, дрова, куски засохших фекалий, сандалии, топоры, объедки, посуда; кто-то не жалеет – запускает в нее свой шлем.
Прикрывая голову, вздрагивая от каждого попадания, Ула отталкивается от шершавого потолка и «плывёт» в сторону, лихорадочно ища укрытия. Обезумевшие летучие мыши носятся вокруг нее, задевая, кусают до крови, запутываются в волосах. Ула прячется за массивной известковой сосулькой, висящей у самой стены. О сосульку бьются камни, слышатся расстроенные каркающие голоса снизу.