Мать Сумерек

— Вы оба нарушили спокойствие в танааре. Вы нарушили покой и в семье, потому что, — видя остро назревший протест, Бану мигом перекрыла возможные возражения, — да, потому что Гистасп теперь тоже часть нашей семьи, Русса. Нравится тебе или нет, он наш зять. И если я накажу одного и помилую другого — я окажусь в плену пристрастий, которые может осуждать каждый. Пойми, наконец, я — Мать лагерей. Не мать Яввузов, а Мать лагерей. Единственная моя сила — в непоколебимости армии, её преданности и дисциплине. Дисциплина армии в том, что за всякий поступок неминуемо следует или награда, или наказание. И сейчас вы оба должны быть наказаны.

— Но я твой брат, Бансабира! И, главное, я сделал это во имя твоего же блага! Как я мог и дальше закрывать глаза на то, как жестоко ты ошибаешься насчет Гистаспа, зная, какой опасностью он угрожает тебе?!

Бансабира улыбнулась, положив ладонь на братскую щеку:

— Поверь, я не ошибаюсь насчет Гистаспа. И, пожалуй, никогда не ошибалась, — с долей грусти добавила танша.

— Бансабира…

— Речь не о нем сейчас. Если на то пошло, решение сместить Гистаспа с должности генерала я приняла год назад.

— Что?

Выходит, желаемое давно у него в руке, впал в недоумение Русса, и он просто по незнанию продолжал действовать опрометчиво?

— Пост генерала займет Бирхан.

— Но Бирхан возглавляет военную академию Яввузов дольше, чем я живу!

— Поэтому он отличный военный наставник, — согласилась Бансабира. — Это далеко не то же самое, что военачальник, я понимаю. Но он отлично умеет организовать дисциплину среди огромнейшего количества ребят. Его опыт бесценен, и я надеялась, что он передаст его тебе.

Русса обомлел, вытягиваясь в лице.

— Ты серьезно, сестра?

— Это твое место, Русса. Основы искусства стратегии Бирхан все равно постиг. Его заместителем я назначу Серта — тот отлично знает меня и безупречно реагирует на приказы, отстаивая мои интересы. Подсказывая Бирхану, он сумеет довести его до совершенства в тактических решениях, или, по крайней мере, сумеет вовремя сообщить, что что-то пошло не так. А ты возглавишь академию и научишься по-настоящему дисциплинировать солдат, станешь лучше разбираться в воинских талантах каждого. Этому не обучиться, возглавляя «меднотелых», которые в сравнении с любым, пусть даже опытным солдатом, бесстрашны и вымуштрованы, как легендарные герои древности. Нельзя обучиться доить коров, поедая масло, — веско подбила Бансабира.

Русса уставился на сестру с изумлением: доходчиво.

— И потом, — продолжала танша, — в академии как раз взращивают «меднотелых», офицеров, рядовых, и даже женские подразделения сейчас тренируют там. Принципиально важно, чтобы все они были не только славными воинами, но и неукоснительно преданными подданными. Чувства верности и привязанности может взрастить только человек, который сам предан до глубины души, — нежно заговорила женщина, касаясь его лица.

На этих словах Русса воссиял, зацвел, как ландыш, и, ласкаясь, потерся о руку на своей щеке.

— Наконец, Раду — самый могучий из всех «меднотелых», и было бы логично, чтобы именно он возглавил их пятитысячную гвардию, главная задача которой — костьми лечь, но обезопасить мою жизнь. А малый отряд телохранителей — с ним справится и Вал. Он отлично подходит для этой должности, как знаток в должностных перестановках.

Русса смотрел на Бану с восхищением: как? Как она всегда ухитряется предусматривать все? Учитывать чужие погрешности, мотивы, чувства, достоинства? Как прилаживает к выгоде сильные стороны одних, пряча за таковыми слабости других и наоборот? Это и есть дар управителя? Или все еще дар полководца?

Русса терялся в догадках.

— Бансабира, — зашептал брат трогательно, притягивая сестру за плечи. — Это… это просто удивительно. Я с радостью приму…

— Разве я не сказала, что ты все испортил? — вдруг осадила сестра, скидывая мужские руки с плеч. Она отошла и отвернулась. — Я назначу тебя комендантом академии только после того, как твоя верность моим приказам снова будет вне сомнений.

— Но я…

— Отправляйся на границу с Раггарами. Возьми две тысячи человек, из них три сотни — «меднотелыми», и возглавь местные гарнизоны. Только когда неприятности с Золотым домом будут исчерпаны, Русса, я верну тебе достоинство, сравнимое с тем, которое ты имел, будучи командиром моей гвардии.

Действительно, сравнимое. Так уж повелось в Пурпурном танааре, что среди всей воинской орды было три человека, имевших право беспокоить тана в абсолютно любое время дня и ночи: командир «меднотелых», глава флота и комендант военной академии. Даже капитан разведки, едва ли не самого важного подразделения в любой армии, имел четкие сроки для беспокойства тана — между заходом и восходом солнца.

Русса закусил губу и приблизился к Бану со спины. Крепко-крепко обнял.

— Как скажешь. Я сделаю, как ты скажешь.

Бансабира прикрыла глаза, накрыв сжимавшие её руки.