Мать Сумерек

— Чтобы совершить ваш брак, нужен кто-то из нас: или я, или Сайдр. Мне уже не по возрасту бегать по Этану за моложавыми парочками, будь они хоть десять раз дочерьми династии или Тандарионами. Сайдр сейчас направляется к Хорнтеллу и собирается загоститься там на время. Без освящения верховным жрецом брак не может состояться. Тем более, брак Второй среди жриц, ибо это событие, конечно, поистине небывалое. Жрицы не вступают в брак, особенно храмовницы — действующие или будущие.

В этот момент Нелла снова посмотрела с укором и почему-то опять на Агравейна. Молодой король поежился.

— Но раз уж так происходит, заручитесь благословением Сайдра, в ином случае со временем её право на кресло охранительницы могут оспаривать.

— Я думал, на Ангорате с этим строже. Здесь беспрекословное подчинение в порядке вещей.

— Во многом потому, что в возрасте, когда очень хочется прекословить, жрецы несут обет молчания, — посмеялась Шиада. — Но в любом случае, твой наказ, о, почтенная, мудр. Мы так и поступим.

— Разумеется, — Нелла степенно наклонила голову. — К тому же, мне нужно, чтобы Айхас в безопасности добралась до дома отца, Клиона Хорнтелла. Ей пригодится вооруженный эскорт. В Иландаре сейчас даже страшнее, чем в дни войны.

Упомянутая Айхас приблизилась молчаливо и с достоинством. В руке у неё отогревалась еще одна ладошка поменьше — рядом с матерью-жрицей стоял мальчонка на вид лет семи.

— Шиада, ты проводишь её в любом случае. Остальные детали доверяю вам. Что до тебя, — Нелла глянула на Айхас, — вернись к равноденствию в сентябре. Хоть сразу, хоть потом.

Айхас поклонилась. Настал момент прощания, и Нелла предпочла не затягивать.

На берегу Летнего моря ожидало две ладьи. Когда подходил черед Шиады ступить на борт лодки, она вдруг замерла, обернулась через плечо и спросила, может ли Нелла передать кое-что Артмаэлю. Та повела бровью, спрашивая.

— Скажи ему, пожалуйста, что он жрец.

Нелла немного нахмурилась, сузив глаза, прожгла взглядом Шиаду до основания сердца, а потом поджала краешек губ в подобии усмешки: хорошо.

* * *

На берегу Этана их встретил эскорт королей Тандарион. Сразу было решено не тянуть. Послав вперед гонца в столицу, Агравейн отдал указ, чтобы им навстречу вышел еще один отборный отряд рыцарей. На всякий случай.

— Мы заедем в Аэлантис по дороге в Иландар, — Агравейн на вечернем биваке взял ладони Шиады в свои. — С тебя снимут мерки для одеяния и сопроводят вас с Айхас, куда нужно. Я, на самом деле, не вижу причины, почему за Сайдром ты должна ехать лично, но если хочешь…

— Нелла ясно выразилась, — напомнила Шиада, и Агравейн тут же согласился.

— Да-да, конечно. Как только портнихи получат мерки, можете двигаться дальше. А я к вашему с Сайдром прибытию подготовлю все к свадьбе.

Жрицы переглянулись между собой, Тандарионы — между собой. Идею одобрили единодушно.

Глава 2

— Что будешь делать теперь? — спросил Рамир друга.

— То же, что и ты, — ответил Гор, наблюдая с крыши Храма Даг, как отплывает судно с его бесценным сокровищем на борту. — Поеду в Ласбарн.

— Что ж, — прикинул Рамир. — Может, в этом и есть какой-то смысл. До Квиххо? — уточнил он.

— Угу.

— Тогда там и расстанемся.

Тиглат кивнул.

* * *

Свой главный вопрос Гор задал Рамиру, когда они всходили на корабль, отчаливавший из Храма Даг.

— У тебя остались какие-то связи в Адани, которыми я мог бы воспользоваться?

Рамир сказал, что остались. Гор слушал приятеля молча, сколь бы он ни рассказывал, всю дорогу. И нет-нет размышлял о том, как странно обернулась судьба. Бансабира приехала в храм за Рамиром, чтобы тот возглавил её разведку, как встарь, и ради этого даже прошла Железный путь. Он, Гор, приехал, скорее из-за самой Бану, но тоже оказался не прочь поуговаривать Рамира, дабы тот и дальше шпионил в Адани для Орсовского Змея. Однако смерть Шавны до того подкосила друга, что ни у Гора, ни у Бану, принуждать его к чему-то больше не хватало совести.

Особенно, конечно, у Гора. Может, не убей он Шавну, со временем Рамир добровольно примкнул бы к нему? Или к той же Бану? А что он будет делать теперь? Чего ищет в Ласбарне? К тому же один?

Размышления ни к чему не приводили, разве что к осознанию собственного просчета. А Рамир не спешил делиться никакими соображениями или доводами, кроме рассказов об Адани, на которых настаивал Гор.

Ласбарнский порт Квиххо встретил их привычными шумом, пылью и давними воспоминаниями. Клинки Праматери освежились в закоулочном борделе. На другой день Гор заглянул в комнату приятеля, чтобы позвать на последний совместный завтрак, но нашел только записку.

«Утрата сердца — цена, которую мы платим за то, что отнимаем чужие».

Гор, хмурясь, смял лист. Поджал губы, вздохнул. Попрощаться с Рамиром, несмотря ни на что, хотелось нормально.

* * *