Мать Сумерек

— Я действительно опасаюсь её влияния при дворе Шамши-Аддаде. Но если убить Сафиру, ни Майя, ни Салман не удержит совет в единстве перед династией.

— Достойная женщина, — не удержался Гор от комментария. Хотя Таммуз из личных побуждений, которые тоже были скорее взаимной привычкой, чем каким-то рациональным, обоснованным страхом, испытывал к аданийской жрице-советнице устойчивую неприязнь, отрицать её силу было малодушно.

— Надо, чтобы как тогда с Красной Башней, я стал единственной надеждой для всей династии. Если меня будет поддерживать Сафира, я смогу переломить отношение к себе Адани, а имея там власть…

— Уточним, что это власть страны, победившей Орс в последней войне, — непринужденно перебил Гор.

— … я смогу заставить все орсовские языки, которые продолжают поносить мое правление и зовут узурпатором, заткнуться.

— Отсохнуть, — поправил Гор. — План хороший. Какова цена? — он подался вперед.

— Что? — Таммуз выпучил глаза. Гор захохотал.

— Ну, мой царь, — все в том же непринужденном ключе поведал Гор, — я понимаю, что вы привыкли получать мою помощь безвозмездно — все-таки за десять лет я попросил оплаты лишь однажды — но, думаю, сейчас самый раз повторить.

— Ты мой советник, какая еще тебе нужна оплата? — вздрогнул царь.

— Ну, — лениво протянул Гор. — Думаю, должность казначея мне подошла бы.

Таммуз вытянулся в лице: он серьезно, что ли? Но Гор в ответ на немой вопрос смотрел так красноречиво, что Таммузу было ясно: Змей не шутит.

Воин развел могучие руки в стороны:

— Как видите, моя цена, как наемника, довольно скромна. Но вот остальным, — многозначительно протянул Змей, будто не видя, как Таммуз теряет терпение. — Напомню, что вся орда, которая помогает мне чистить для вас Орс, шпионить в Адани, доносить из Архона, Яса и Иландара, и устранять неугодных — коренные ласбарнцы и чистой воды солдаты. Они продаются, как и я, и, если им вовремя не заплатить, нет никакой гарантии, что в скором времени какой-нибудь аданийский толстобрюх из совета не перекупит капитанов, а с ними — и бойцов.

Таммуз нахмурился:

— Твоим людям настолько неведома преданность?

Гор наклонил голову:

— Они не мои люди. Они наемники.

Таммуз сцепил руки в замок перед собой, оперся на него подбородком. Отвел тяжелый взор.

— Я обобрал до нитки обеих сестер, чтобы заплатить тебе в прошлый раз.

— Не мне, а армии, государь, — поправил Гор. — И я для той же цели обирал несколько лет все орсовские церкви, но что поделать?

Таммуз взбесился, но смолчал. Пристально, пронзительно посмотрел на Змея. Тиглат не из тех, кого можно убедить, уговорить, смягчить. Он не меняет решений и не отступается от слов.

Таммуз перевел дыхание.

— В таком случае, господин казначей, — он сделал указующий жест в сторону двери.

Гор расцвел.

— Тогда я приступлю, с вашего позволения.

— А что, уже есть замысел? — даже зная Тиглата не первый год, Таммуз не переставал удивляться прыткости этого, в общем-то, уже зрелого мужчины, который либо действительно имел план на все ситуации в жизни, либо просто непростительно ловко импровизировал.

— Иногда мне кажется, — не удержался Таммуз, не дожидаясь ответа, — у тебя с юности осталось с два-три десятка каких-нибудь эффектных идей для убийства, которые так и не подвернулось случая проверить на ком-то конкретном. И теперь ты просто радуешься каждой возможности снова… как бы это…

— Тряхнуть стариной? — скалясь, подсказал Гор.

Таммуз в ответ кивнул, хмурясь. Гор сделал глубокий вдох.

— Да ну что вы. Салман не сделал мне ничего плохого, чтобы я желал ему смерти. Тем более не стоило бы играть с его жизнью. Но моим людям и впрямь надо платить, даже если это не совсем в моих интересах, а более дельного случая заработать в последнее время не поступало. Знаете ли, государь, — Гор вдруг оскалился совсем неприлично и пожаловался, — жалование царского советника, если он честен, довольно маленькое.

Таммуз безмолвно поднял брови: пусть болтает, что хочет. Главное, чтобы дело было сделано поскорей.

* * *

За убийство Салмана Гор и не думал браться лично. Он заслуживает врагов посерьезней. Он провел очередную тренировку с Интаром с полуторным мечом и кинжалом, убедился, что тот окончательно стал подобен самому Тиглату в манере двигаться, и поручил командиру обескровливание аданийской правящей семьи. А сам выбрал иную задачу.

Он нередко глядел на Таммуза и думал, что молодой царь неплох. Во всяком случае, какие-то решения Таммуз принимает сам (как например с убийством Салмана), несмотря на то, что Гор активно пособничал ему более десяти лет. Алай в свое время гораздо быстрее скинул власть решать судьбу страны в руки Змея. Нет, разумеется, он до конца был убежден, что правит сам. Что судьба сама подкинула ему шанс устранить потенциальную угрозу из Иландара, что это он сам придумал и устроил брак Джайи с династией Яасдур. Много у Стального царя было заблуждений, с ностальгией думал Гор. Но он, Тиглат Тяжелый Меч, знал правду лучше других, и чем дальше, тем больше испытывал уныние.

Уныние всегда настигает человека, окруженного толпой, но погруженного в одиночество и страдающего от него.