Мать Сумерек

— Сайдр сказал, — бойко продолжил Агравейн, — есть способ узнать…

И вдруг осекся, поймав глаза храмовницы. Нелла не говорила ничего. Чтобы хоть как-то разобраться, Агравейн взглянул на Шиаду, но та по-прежнему сидела, как статуя, и лишь тонкие пальцы сильнее вжимались в подлокотники кресла из выбеленного дуба.

Не найдя никакой помощи, Агравейн глянул на отца. Тот тоже имел такой вид, будто больше всего сейчас хотел оказаться в пасти у льва, но точно не тут: нет ничего хуже, чем быть среди тех, от кого нет шансов иметь секреты.

— Способ есть, — размеренно протянула Нелла. — Но, если я позволю вам узнать, — заговорила так, что стало ясно: никаких личных связей сейчас меж ними нет, — все последствия ритуала вы примите на себя. И что бы ни стряслось, вы не попросите у меня ни помощи, ни заступничества. В этом — и только в этом! — случае, я помогу вам увидеть этого человека.

Тандарионы переглянулись. Звучало почти зловеще, но Агравейн четко знал, к чему шел, а Удгар давно подпал под обаяние собственного неукротимого сына. Кивнув отцу, Молодой король сообщил:

— Мы готовы.

Нелла набрала полную грудь воздуха:

— Шиада.

Вторая среди жриц оперлась на подлокотники и встала. Не оглядываясь на наставницу, спросила мысленно, уверенна ли та. Нелла отозвалась согласием; остальное она доверяет преемнице. Шиада поклонилась и развернулась к двери:

— Я могу остаться?

Нелла ответила не сразу.

— Ты провела там достаточно времени.

— У меня еще есть вопросы, а после утренней беседы возникли новые.

Тандарионы, подошедшие к выходу тоже, теперь переводили глаза с одной жрицы на другую.

— На все ты все равно не найдешь ответ.

— Мне нужно побыть там.

Нелла настойчиво глядела в спину преемницы, поджав губы.

— Два дня, — позволила храмовница в оконцовке. — Не забывай, что ты не принадлежишь храму Нанданы, Шиада.

— Да возвеличится твое имя, о, почтенная, — поблагодарила Шиада, выходя.

* * *

Едва они оказались за дверью, Агравейн не выдержал. Он в один громадный шаг преодолел расстояние между ними и развернул Шиаду к себе, поймав за плечо.

— Шиада, — сбивавшееся дыхание выдавало его до мозга костей. — Шиада, мы, наконец…

Жрица положила ладонь поверх руки на своем плече, и Агравейн вздрогнул, ощутив тот же холод касания, какой чувствовал в лодке.

— Ты уже здесь. Неужели прождав семь лет, ты не прождешь семь часов?

Не дожидаясь ответа, Шиада отступила. Агравейн, не сводя с женщины растерянного и раздосадованного взгляда, отпустил без вопросов.

До чащи Нанданы они прошли молча, и, уже минуя марь, Шиада подала голос: оружие стоит оставить на краю болот. Это к Шиаде, Матери Сумерек, можно войти с мечом наголо, а Великая Старица любит покой.

Наклонившись, Шиада скинула туфли и плащ, распрямилась. Мужчины чувствовали, как холод, неясный, не такой, какой бывает от природы, пронизывает до костей, и лишь удивлялись, зачем жрица сняла покров. Вдалеке блеснул огонек.

— Нам… Нам что, туда? — озадаченно спросил Удгар.

— Да, — отозвалась Шиада.

— Но здесь ни одной тропинки! — возмутился Агравейн.

Шиада обернулась к мужчинам.

— В этом болоте приносится величайшая жертва Матери Умертвия. Ступайте за мной след в след и старайтесь не отставать.

— Но я не вижу ни одной тропы, — настоял Агравейн и для пущей убедительности посмотрел на жрицу со всей строгостью, на какую был горазд.

— Ответ, который вы ищете, нельзя получить у живых, но даже в этом случае Праматерь ничего не дает без усилий. Хочешь найти убийцу сестры — следуй за мной.

Жрица повела плечами и пошла в топь. Неотрывно глядя на то, как под ногами женщины один за другим появляются островки рыжеватой земли, Удгар посмотрел на сына, потом на удалявшуюся жрицу и зашагал первым.

Шиада обнимала себя, боясь сбиться. Несколько раз ей чудилось, будто то немногое, что удерживает над топью её и мужчин, уплывает куда-то вглубь. Потеряв равновесие в очередной раз, жрица остановилась, задышав до основания легких, морщась, оглядываясь. Хотя стояло лето, воздух казался по-настоящему морозным. Каждый глоток не только Шиаде, но всем сковывал легкие, и грудь жрицы поддавалась вторжению воздуха едва ли не со скрежетом. Кое-как совладав с дыханием, почти оступаясь, Шиада обернулась.

Гневные глаза тон в тон с одеждой смотрели сквозь Удгара, который кроме этих глаз больше ничего не видел. Зато Агравейн, к которому был обращен жреческий взор, замер, поежился.

— Тогда в Орсе, — голосом, который не мог принадлежать обычному человеку, обратилась жрица, — ты должен был умереть. Но обманул Её, — с упреком бросила жрица. — А теперь ты снова хочешь прийти к Нандане живым, — её лицо недовольно скривилось, — и уйти просто так?!

Агравейна Железногривого, побеждавшего в битвах с тринадцати лет, прошиб пот. Влага катилась по вискам, шее, стекала по позвоночнику. Молодой король безотчетно сделал шаг назад и провалился бы, не поймай его вовремя отец.