Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти

Установки по отношению к умиранию являются функцией многих факторов, включающих в себя эмоциональную зрелость умирающего человека, доступные ему приемы и техники, облегчающие его состояние, переменные религии, возраста, социального и экономического статуса, тяжести протекающих органических процессов, отношение врача и других людей. Если не принимать во внимание влияние специфических обстоятельств, сопровождающих смертельную болезнь, реакции и способы преодоления их индивидуальны для каждого человека; по выражению Cappon (97), люди умирают так, как они жили. Мы не изучаем умирание как общий для всего человечества феномен, мы изучаем жизнь умирающего человека. Eissler (9) уверен, что вся предыдущая жизнь человека отражается в последней фазе; умирание – это не только обобщение прошлого жизненного опыта, но и возможность для создания новых структурных процессов. В данном обсуждении мы ограничимся рассмотрением только одного аспекта этого предмета – идеи злого рока.

Я предполагаю, что в умирании всегда наличествует трагический подтекст. Я не имею в виду последние минуты жизни, в которых даже при полном сознании обычно нет ни боли, ни страха (98), а говорю о том периоде времени, когда человек знает или подозревает, или, возможно, подсознательно чувствует, что он смертельно болен. Идея наказания за что-то может выражаться открыто, или может быть прослежена в его фантазиях, снах, иллюзиях, нереалистических установках и отношениях с врачом; в конце концов, может показаться, что она исчезает под влиянием сильной боли и усталости от тяжести существования. Пациент, который борется с болезнью как с врагом, в какой-то момент может почувствовать, что борьба безнадежна, и сдаться болезни; смерть в этом случае не только прекращение страданий, но и подчинение враждебной силе. Человек умирает, когда его возможности защищаться исчерпаны. Чем сильнее человек ощущает себя побежденным перед вступлением в заключительную фазу своей жизни, тем легче он поддается смерти. Это же относится и к тем, кто мазохистски стремится к смерти.

Payne (99) отмечает, что когда человек умирает, его страхи могут иметь различные значения, которые для него смерть приобрела в ходе жизни. Свой вклад в страх перед умиранием вносят младенческие переживания, вновь пробуждаемые вызванной болезнью регрессией. Наиболее отчетливыми являются страхи, связанные с разлукой или оставлением, а также с возможностью стать объектом агрессивных импульсов. Возвращение чувства беспомощности, испытанного в младенчестве, вызывает появление страстного желания безопасности, которую дает материнская забота. Умирающий пациент может относиться к врачу как к защищающей матери, которая облегчает чувство изоляции и ужаса, или проецировать на него пугавшие и ненавистные черты своего родителя, представляя врача критикующим, отвергающим, доминирующим или имеющим садистские наклонности. Доктор становится объектом амбивалентного чувства пациента, которое он испытывал к матери, и роль врача при общении с пациентом заключатся в том, чтобы обеспечить ему защиту, подобную предоставляемой хорошей, успокаивающей матерью, вопреки угрозе оставления плохой, наказывающей родительницей.