Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти

Мысли о смерти сопровождаются неприятными эмоциями, и доминирующей из них является страх (или тревога – термины используются взаимозаменяемо). Хотя другие негативные реакции могут просто сосуществовать со страхом, часто они заменяют собой страх или обеспечивают защитные механизмы. Можно сказать, что наиболее эффективные из них имеют позитивное значение. Танатическая тревога, по-видимому, является всеобщей и имеет отношение не только к самой смерти, но и непредвиденным обстоятельствам, которые могут ее сопровождать. С умиранием ассоциируется беспомощность перед лицом агрессии, исходящей от человека или одушевленного объекта. Некоторые элементы этого комплекса подавляются, иногда подавляется весь комплекс целиком. Эффективность подавления зависит от силы защитных механизмов, а некоторые другие установки могут быть интерпретированы как отрицание страха и всего, что с ним соотносится. При неприязни и отвращении чувство беспомощности выражено меньше, чем при страхе, и эти установки могут иметь характер защиты; когда протест направлен против аспектов смерти, которые не являются неизбежными, он имеет этическое содержание. Презрение к смерти, как правило, не искренне. Скорбь и сожаление обычно появляются в преклонном возрасте и могут отчасти быть реакциями на депривации, вызванные страхом перед жизнью, который, в свою очередь, является страхом пред угрозой карающей смерти. Мазохизм – это примирение с угрозой, стоицизм, (в смысле – фатализм), является признаком мазохизма или самообмана. Попытка десенсибилизации страха перед смертью путем приучения к мысли о ней является противофобным действием. Умереть с какой-то целью – позитивная установка, если только она не несет в себе значение эксгибиционизма или противофобии. Творческая жизнь не избавляет от тревоги. Восхваление смерти – один из самых прозрачных механизмов защиты, но установка по отношению к смерти как к любви или милосердию может не нести характера защиты. Единственной истинно позитивной установкой по отношению к смерти и ответом на страх перед ней служит мужество, мужество встретить тревогу комплекса трагической смерти лицом к лицу и совладать с ней.

Желание смерти, также как и страх перед ней, является изначальным и вместе с мазохистскими и садистскими тенденциями принадлежит к основным формам отношения человека к смерти.

Анализу психологического содержания смерти через значения и установки, привел к выводу о том, что проблема смерти – это проблема страха, а проблема страха – это проблема страха перед трагической смертью. В следующей главе источники страха смерти будут подвергнуты более глубокому исследованию, а в главе 4 будет рассмотрен источник, который, по моему мнению, вносит наиболее весомый вклад в трагическое значение смерти.

Глава 3 Происхождение страха смерти

Причинно-следственные связи страха смерти неоднозначны. Даже объяснения, находящиеся в одном измерении, – «естественная» реакция, опыт рождения, обстоятельства жизни, разлука, страх кастрации, боязнь наказания, религиозные учения, культурные механизмы, – весьма разнообразны, что указывает на многомерные тенденции. На самом деле, вопрос происхождения страха смерти является сложной проблемой, имеющей, и общие для всех компоненты, и зависящие от индивидуального опыта. Мы начнем с независящих от жизненного опыта факторов, затем рассмотрим внутриутробное существование и рождение, вклад которых подчиняется действию как общих, так и индивидуальных закономерностей. В заключении мы обратимся к постнатальным факторам, которые также вносят вклад и в саму танатическую тревогу, и в ее структуру. В ходе рассуждений мы также коснемся тем материнского деструктивного влияния и значений тревоги.

Источники, не относящиеся к жизненному опыту

Филогенетические источники

Общая основа, базирующаяся на инстинктах. Schur (165) указывает, что устанавливая иерархию угрожающих человеку ситуаций и ответных на них реакций, нельзя останавливаться только на онтогенетическом происхождении, необходимо рассмотреть и филогенетические источники. Реакция на опасность, как и природа опасности, до некоторой степени, а для человека – в значительной степени, определяется врожденными данными. Обе части феномена тревоги, – высвобождение возбуждения и ответ на него, – имеют филогенетическое происхождение. Kotsovsky (166) в общих чертах описывает, свойственные животным различные рефлексы и реакции, относящиеся к самосохранению, Szekely (167) приписывает происхождение пускового механизма человеческого страха остаточному явлению от «схемы врага» у животных (два глаза и лоб). Боязнь незнакомых людей у младенцев, по его мнению, является не страхом потери объекта, а реальным архаическим страхом, высвобожденным в результате действия этого филогенетического ключевого раздражителя.