Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти

В связи с тем, что тревога является ядром проблемы в психопатологии, она является центральной проблемой в психотерапии и профилактике психических расстройств. Если бы можно было контролировать тревогу, как заявляют Hoch & Zubin (410), «последовали бы фундаментальные перемены в организации нашей цивилизации, вероятность личного счастья для каждого значительно бы увеличилась». Контроль означает не только облегчение тревоги, но и устранение причин ее возникновения. Я рассматриваю психотерапию как всегда стремящуюся к этиологическому результату. Это не зависит от времени или техники, а диктуется определенными взаимоотношений между двумя человеческими существами и совместного мужества встретить комплекс трагической смерти лицом к лицу.

Во-первых, существует вопрос, можно ли устранить «лишнюю», чрезмерную тревогу, поскольку экзистенциальная тревога неискоренима. Tillich заявляет, что в то время как патологическая тревога является объектом медицинского лечения, экзистенциальная тревога – объект для помощи со стороны священнослужителей; медицинская профессия, как он утверждает, не может помочь человеку без сотрудничества с другими профессиями, целью которых является помощь человеку как субъекту Бытия. Но если тревога присуща бытию, то что могут сделать с ней священники, философы или кто-либо еще? Предложить формулы утешения? Призвать к мужеству «вопреки» или к «аутентичному» существованию через отчаяние? Я ничего не знаю про онтологический анализ, но я знаю, что и психотерапия и психоанализ придерживаются твердой позиции, что тревога имеет межличностное происхождение и может быть излечена, исключая, возможно, легкую и клинически не значимую тревогу. На самом деле, я убежден, что сама концепция экзистенциальной тревоги является своего рода уловкой, продиктованной комплексом трагической смерти. Если у нас будет надежда улучшить человеческую природу, то, возможно, нам не нужно будет воспринимать мучения как неизменное условие существования человека, или конфронтацию с небытием смерти как проявление мужества. Не конечность человека пробуждает угрозу, но бесчеловечное отношение одного субъекта к другому.

Еще один возникающий вопрос – нужно ли снижать интенсивность тревоги до самого низкого уровня, который только возможен? Есть данные о том, что тревога оказывает содействующее и конструктивное влияние на побуждение к учению, независимости и индивидуализации, также как и на творческие усилия. «Если тревога вызывается спонтанно и проявляется конструктивно, – говорит Newburger (412), – то результатом будет эффективно действующая личность». Таким образом, устранение тревоги означает вмешательство в процесс личностной дифференциации, адаптации и креативных достижений.

Мнение Cattell (328) расходится с этой общепринятой точкой зрения. На основе факторного анализа он характеризует тревогу как недостаток уверенности, чувство вины и никчемности, нежелание рисковать, зависимость, готовность к утомляемости, раздражительности и трусости, сомнение в себе самом, подозрительность к другим и общую напряженность. «Сразу видно», говорит он, «что эта печальная картина очень сильно отличается от концепции, которой придерживаются некоторые школы… рассматривающие тревогу как движущую силу или даже как мотивацию к достижению… Истинная мотивация мотивирует; тревога или дезорганизует, или является симптомом дезорганизации». Я полагаю, что хотя тревога вовсе не обязательно дезорганизует и может служить в качестве мотивационной силы, самоутверждение и продуктивность, спровоцированные тревогой, в свою очередь влекут за собой тревогу или, по крайней мере, терпят поражение в попытке удовлетворить те потребности, которые и вызвали их появление. Они являются защитным образованием, и их следует отличать от спонтанного проявления активности, которое возникает под эгидой материнского воздействия. Как бы ни были социально полезны невротически мотивированные достижения, для личности они являются психопатологией, и не способствуют внутреннему спокойствию или конструктивным человеческим взаимоотношениям. Как свидетельствуют клинические результаты, уменьшение тревоги не снижает мотивацию, но делает возможными не невротические достижения.

Нижеприведенное обсуждение исходит из предположения, что тревога по своей сути является патологией и неблагоприятно воздействует на личность.

Облегчение тревожного состояния