Мать велела герань не поливать

Как только Тоня ни боролась с изменившейся внешностью, природа упорно брала свое.

Вес набирался даже от воды и хлебных крошек. О какой моде может идти речь? Тоня сдалась. Шила широкие балахоны, покупала необъятные пуховики, пытаясь спрятать за всем этим нелюбимое тело и тоскуя по щиколоткам и груди своей молодости.

Муж перемен во внешности жены вроде и не замечал. Его устраивало, что женщина она шустрая, быстрая на руку, домовитая. С ней он ощущал себя абсолютно накормленным, ухоженным и расслабленным – как за каменной стеной. Это дураком нужно быть, чтобы, находясь под защитой и теплом своей «стены», быть чем-то недовольным.

Да и сам он, вообще-то, был мужиком не безруким. Поначалу, особенно когда еще ухаживал за такой видной и ладной Антониной, и сразу после женитьбы старался дома что-то починить, сладить со швейной машинкой тещи. К труду был приучен, но, если не видел нужды в своей помощи, сам в бой не рвался. А жена попалась бойкая – Тоня считала, что все за всех может сама и делает лучше, чем все они, вместе взятые. Ну, и Семен перестал набиваться со своей помощью, а с годами вовсе расслабился. Это как-то вошло в привычку – привычку наблюдать и критиковать жену во время исполнения ею кучи дел в единицу времени. Нравится – путь колотится сама.

– Семен, ребятки, я пришла! Скоро ужинать будем!

Тоня прошествовала на кухню, поставила сумки с продуктами – по пути домой забежала в продуктовую палатку возле дома, набрала картошки, макарон, сосисок, хлеба и пару банок морской капусты, больше ничего не было.

Семен, услышав, что жена дома, убрал звук боевика, положил на голову полотенце и закрыл глаза типа спит.

Антонина деловито прошлась по квартире, по пути собирая разбросанные носки. Три мужика в доме – это катастрофа, такое ощущение, что носки живые и имеют обыкновение расползаться в разные стороны, при этом собирать их вместе бесполезно – всегда уползают вновь. Близнецы сидели в комнате среди разбросанных машинок и учебников, старательно делая вид, будто занимаются уроками. Из-под пятой точки одного из них предательски выгладывал угол светящейся игровой приставки, купленной на день рождения, – одной на двоих, на последние деньги, по случаю, с рук: продавала знакомая старшего сына.

– Мальчики, что на ужин хотите? Картошку или макароны?

– Мама, можно мы с папой будем фильм смотреть? А ужинать не хотим, мы уже доширак поели, папа накормил.

Тоня оглядела комнату – действительно, на подоконнике стояли две коробочки от быстро завариваемой лапши, которую она категорически запрещала есть детям, заботясь об их желудках, как и каждая порядочная мать.

– Ничего не знаю, нормальную еду все равно будете есть за ужином. К отцу не ходите, он болеет, а то заразитесь еще.

Затем потрепала каждого по голове, ловко выхватив приставку из-под одного из них, просто и виртуозно, как фокусник. Мальчишки кинулись возражать, на что она сказала:

– Цыц! Ну-ка, уроки делать, после ужина проверю!

Подобрала с кроватей разбросанные школьные рубашки, еще пару приползших носков, прижав к себе трофеи, пошла в ванную и поставила стирку.

Тихонько зашла в комнату мужа. Бедняга спал, посапывая во сне, с холодным полотенцем на голове и пультом от телевизора в руках. На тумбочке стояла еще одна коробочка из-под лапши (оголодала семья без матери) и бутылка из-под пива – вот тебе и все лечение. Она потрогала мужнин лоб, прикоснувшись губами – чуть теплый. «Видимо, пиво помогло», – подумала было Тоня, но мысль развивать не стала и пошла готовить ужин.

Кухня, наверное, была единственным местом в доме, где все было более-менее на своих местах – сюда, кроме нее, никто попросту не заходил. Готовила только она, остальные приходили к накрытому столу либо заглянуть в холодильник – за пивом и мороженым. Хотя общая бытовая запущенность присутствовала и здесь, несмотря на Тонины ухищрения. Из четырех конфорок плиты работала только одна. Что-то там засорилось еще пару лет назад, и постепенно, одна за другой, они вышли из строя. Муж не давал вызывать газовщика – мужик же в доме есть! Однако у мужика не было времени. Так она и готовила на одной конфорке, пока с работы не приволокла одноконфорочную электрическую плитку. У них одна женщина уволилась, а плитку оставила, так Тоня ее приспособила – на старом металлическом подносе прямо на плиту поставила. Красота, как удобно стало!