Через месяц из дверей больницы вышел молодой врач, на руках он нес маленькую хрупкую женщину с удивительными серыми глазами и темными волосами, крепко прижимая ее к себе, то и дело осыпая поцелуями ее счастливое лицо. Она смущенно улыбалась ему в ответ.
Гулкая поступь тишины
Под шум летнего дождя Вера методично отмывала пригоревшую сковороду. Она повторяла круговые движения, монотонно водя губкой в одном направлении, словно пыталась оттереть грязь не на сковороде, а внутри себя. Движения были автоматическими: она смотрела в окно, а рука ходила по кругу, будто успокаивая свою хозяйку. Дождь тонкими дорожками пробирался по ту сторону стекла, пытаясь найти самый короткий путь. Капли тоже искали выход и мешали Вере сосредоточиться на своем горе. Запах пригоревшей картошки, которую она пыталась отодрать от уже не новой сковороды, усугублял чувство вины, проникал всюду, напоминая о случившемся. Слезы незаметно накапливались в голубых озерах ее глаз, переливаясь через край и стекая по загорелым щекам витиеватыми дорожками, капали на белую блузку. В доме повисла устрашающая тишина, и, если бы не к месту барабанящий по стеклу дождь, можно было бы сказать, что она находится в вакууме одиночества, хотя была дома не одна. Он был рядом. И от этого еще тяжелее на душе и больнее в сердце.
Их брак с Сержем будет не первым для каждого из них. Пройдя через четыре развода на двоих, они умудрились не разочароваться в жизни и браке и все еще горели желанием и верой в то, что где-то на этом свете существует тот самый «свой человек». Это, кстати, не каждому удается – так сберечь себя.
Верины подруги совсем ее не понимали и скорее не поддерживали, а с любопытством наблюдали, что же из всего этого выйдет. Через год после второго развода сорокалетняя Вера на очередном девичьем сабантуе, где традиционно собирались все «ее девчонки», буквально с порога, не раскрыв меню и не дав никому пригубить традиционный бокал розового шампанского, заявила:
– Девочки, кажется, я его нашла! – Затем торжественно обвела взглядом всех собравшихся за столом, подняла свой бокал с розе и радостно резюмировала: – Он самый классный!
Лариса, Люба и Лиза переглянулись и, решив сразу не спорить, дотронулись своими бокалами до ее. Дзинь утонуло в шуме ресторанной суеты.
– Да? – первой откликнулась Лариса. Сделав глоток шипучего кисловатого напитка, она тяжело откинулась на кресло, положила ногу на ногу, поправила короткую замшевую юбку, явно маловатую хозяйке, провела рукой по волнистым черным локонам, эффектно уложенным на полных покатых плечах, и насмешливо (или Вере так только показалось?) спросила: – И давно?