Мат

И тогда он понял, что Алекс может и не отпустить. Он будет держать его под водой еще минуту, две, три, целую вечность… Столько, сколько понадобится для того, чтобы он перестал бороться и сдался, и открыл рот… И еще ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы вода хлынула в горло, проникла в легкие, заполнила их до отказа и прочно утвердилась там, навсегда изгоняя из его тела последние остатки жизни. И тогда Алекс еще немного подержит его под водой – так, на всякий случай, – а потом втащит на борт. И он равнодушно посмотрит на безжизненное тело с посиневшим лицом и, возможно, даже пнет его ногой. А потом он заведет моторку и лодка помчится обратно. И там он с причитаниями и вздохами расскажет о том, как не уберег опрометчивого юнца и как сделал все возможное для того, чтобы спасти эту молодую жизнь. Он будет проклинать себя и тот момент, когда согласился взять с собой этого юношу. И ему поверят. А как же не поверить – никому ведь и в голову не придет предположить то, что произошло на самом деле. Алекса никто не станет подозревать – ведь у него не будет ни малейшего мотива. И они, плача, вызовут полицию, а он будет лежать на полу мокрой неподвижной кучей и будет бесповоротно мертв. Мертв… Мертв… Мертв…

Воздух ласковой струей вошел в изнемогающую грудь. Алан со всхлипыванием втянул его в себя. Он дышал с жадностью, дышал как никогда в жизни, дышал – и все не мог никак надышаться.

Но вместе с воздухом вернулся голос. Тот голос.

– Понял теперь?

И Алан послушно кивнул. Только что пережитый ужас сковывал сердце и не оставлял ни малейшей возможности сопротивляться. Сопротивление было для других – для тех, кого не держали до последней секунды под водой. Для тех, кто еще считал, что их защитят законы и суды. Для тех, кто еще не был по-настоящему запуган.

– Если ты попробуешь хотя бы пикнуть, будет хуже. Ясно?

Кивок.

– Ты будешь об этом молчать. И эту неделю, и после. Ты никогда никому ничего не скажешь. Да? Да?!

Кивок.

– И голосовать ты будешь за кого? Тяжелое дыхание.

– За кого?!

– За тебя…

– Не слышу!

– За тебя!

– Не слышу!!

– За тебя-я-я!!!

– Вот так.

И железные руки перестали давить.

– Залазь. Пора ехать дальше.

– По-моему, идет неплохо, – оживленно болтал Росс, развалившись на мягком сиденье в углу и предоставив Майклу вести. – Жаль, конечно, что ребята потерялись, но ничего ведь серьезного произойти не могло. Сидят где-нибудь, ждут нашей помощи. Знают, что мы их не бросим. Правда, Майк?

– Ага, – Майкл рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от берега.

Россу такой реплики было недостаточно.

– Даже разнообразие какое-то. А то пять дней взаперти… Алекс эти поиски так здорово организовал, что всем дело нашлось. Ведь если подумать, даже Джоан с Полом есть что делать. А вдруг они сами как-нибудь доберутся. Мы бы и не узнали. Эти писатели ведь и не пошевелились бы. А так можно связаться, сообщить.

– Нельзя, – все так же рассеянно сказал Майкл.

– Не слышу, – огорчился Росс. – Мотор шумит.

– Нельзя, – повторил громче Майкл.

– Почему? – удивился Росс.

– Потому что все рации на лодках.

– А, ну да, – не особо расстроился Росс. – И у хороших лидеров бывают просчеты. Все равно найдут, чем заняться. Приберут, – он хихикнул.

– А что ты так Алекса все время нахваливаешь? – поинтересовался Майкл, тем же полубезразличным тоном.

– Я? – Росс вдруг закашлялся. – Ничего я его не нахваливаю. Кхм-кхм… Не нахваливаю я его вовсе. Кхм…

– Может, тебя по спине похлопать? – предложил Майкл.

– Нет! – вдруг всполошился Росс. – Нет, спасибо, не надо.

Его кашель мгновенно улетучился.

– А Алекса я вовсе не хвалю. То есть хвалю, но когда есть за что. Так я так всегда делаю. Алекс всех на поиски поднял – молодец. Крис всех подумать заставил – молодец. Ты голосование придумал…

– Молодец, – закончил за него Майкл. – Все, выходит, молодцы.

– Да, – с долей растерянности согласился Росс. – Не так что совсем все, а те, кто сделал что-то.

– Ну а ты что сделал? – осведомился Майкл.

– Я? – даже удивился такому вопросу Росс. – Я… я участвую. Высказываю мнение. Критикую, когда не согласен.

– Выиграть еще надеешься?

– Конечно. Само собой.

– Мы ведь лидера выбираем, – напомнил Майкл. – А ты участвуешь. Мнение высказываешь. Думаешь, после этого за тебя кто-то голосовать станет?

– А почему нет? – оскорбился Росс. – Не всем же надо красоваться. Каждый по-своему руководит. Не руководит то есть, а участвует.

– От твоего участия больше хочется за Алекса голосовать, чем за тебя, – неожиданно холодно сказал Майкл. – Переигрываешь.

– Переигрываю?

– Именно, – Майкл проводил взглядом удаляющуюся лодку Алекса и сбросил обороты.

– Было очень больно? – спросил он, поворачиваясь к Россу.

– Что? – лицо Росса могло послужить натурой для картины «Недоумение». – Больно? О чем ты вообще? И почему мы останавливаемся?

– Поговорить надо, шум мешает, – Майкл отвел взгляд от ставшего крошечным белого пятна и взглянул Россу в лицо. – А о чем, сам знаешь. Что именно он с тобой сделал?

– Слушай, я тебя что-то не понимаю, – Росс подобрался на своем белоснежном сиденье и мелко потряс головой. – О чем речь? Кто сделал? С кем?