Мата Хари. Подлинная история легендарной шпионки XX века

На следующий день Бушардон продолжил свои атаки. Он начал допрос с ее беседы с Крамером и последующей встречи с фон Калле. Вся связь с немцами была в его глазах как открытая книга. По мнению Маты Хари, однако, он читал на страницах этой книги то, чего там никогда не было.

– Вы вряд ли считаете, что мы сможем вам поверить, что Крамер дал вам просто так двадцать тысяч франков, не удостоверившись, что вы стоите этих денег. Немцы ничего не дают задаром. Средства, которые они обычно дают в качестве командировочных своим агентам, намного меньше суммы, которую получили вы. Потому вы обязаны были работать на Германию. Этот вывод подтверждается также вашими собственными высказываниями в разговоре с фон Калле. Из его первой радиограммы мы знаем, что вас направляли два раза во Францию в целях шпионажа в пользу Германии. О второй поездке вы рассказали. Теперь давайте поговорим о первой поездке.

– Женщину вроде меня, имеющую дом и любовника в Голландии, не посылают в путешествия просто так, не снабдив соответствующими средствами. Что касается моей первой поездки во Францию, то она не имела никакого отношения к Крамеру. Я сказала фон Калле, что я была во Франции дважды – а не то, что меня дважды туда посылали.

– Почему вы воспользовались услугами голландского консульства, чтобы послать Анне Линтьенс две телеграммы с просьбой о деньгах? В этих телеграммах должно было быть что-то секретное, иначе вы послали бы их обычным путем. Не пользовались ли вы консульством в другое время, особенно для передачи сведений Крамеру?

– Уверяю вас, что я просила консульство только об отправке этих двух телеграмм. Так они доходили быстрее.

Бушардон вернулся к подробностям прошлого дня. Он подчеркнул, что Мата Хари не решилась бы рассказать фон Калле, что она и есть шпионка Х-21, если бы до того никак не отработала полученные от Крамера 20 тысяч франков. Из интерпретации Бушардоном перехваченных радиограмм следовало, что нигде в них Х-21 не называли предателем.

– Я, в конце концов, не могла совершить самоубийство! У меня не было денег. Я думала, что если дам какие-то сведения фон Калле – информацию, не имеющую никакой ценности, то смогу вернуть к себе расположение и доверие немцев и получу разрешение проехать через Германию домой.

Бушардон более-менее закончил свой допрос. Он вводил своего первого свидетеля: капитана Ладу. Капитан дал свои показания еще раньше, во время допроса Бушардона. Теперь он должен был подкрепить свои аргументы. И если Ладу знал все или почти все о Мате Хари, то она не имела никакого представления о торговле Ладу со Скотланд-Ярдом.

В своих показаниях Ладу, среди прочего, утверждал, что Мата Хари еще до ее первой поездки в Париж, в декабре 1915 года, работала на немцев.

– Когда я в 1915 году приехала во Францию, – утверждала Мата Хари, – я не была у немцев на службе. Я прибыла в Париж только чтобы забрать мое белье. Но мне нужно признать, что Крамер, которого я знаю с января 1915 года, задал мне после возвращения много вопросов общего и политического характера. После такого долгого времени мне трудно вспомнить точно эти вопросы и мои ответы. В Голландии немцы всегда так поступают. Если кто-то возвращается из Франции, они тут как тут. Они кружатся вокруг него как мухи и задают вопросы о Париже.

Мату Хари спросили, может ли она что-то сказать по поводу показаний капитана Ладу. Она ответила: «Капитан Ладу пообещал мне миллион франков, если я добьюсь успеха».

По словам капитана, дискуссия по этому вопросу выглядела несколько иначе:

– Когда Зелле-МакЛеод дала мне понять, что она действительно может получить доступ к немецкому штабу, я спросил ее, действительно ли она считает, что сможет достать для нас оперативный план немецкого вермахта. Когда она ответила положительно, я сказал: «За такую информацию мы заплатили бы миллион. Я добавлю – и не могу четче подчеркнуть это обстоятельство, – что МакЛеод никогда ни слова не сказала о своей принадлежности к немецкой разведке и ни разу не упоминала свой кодовый номер Х-21».

– Во-первых, я не рискнула бы сделать это, – возразила Мата Хари, – а во-вторых, я сама себя никогда не рассматривала как немецкого агента. Просто потому, что я ничего для них не делала. Капитан Ладу никогда не возражал против моего возвращения во Францию. И тогда, когда я просила визу в Мадриде. Почему?

Для человека, который дал поручение Мате Хари шпионить для него, капитан дал весьма странный ответ:

– В мою компетенцию не входили ни запрещение въезда МакЛеод во Францию, ни разрешение этой поездки. Точно так же, как я не обязан был отвечать на ее письма. Так как МакЛеод добровольно решила вернуться во Францию, я воспользовался этим обстоятельством, чтобы ее разоблачить. Этим я просто исполнил свой долг.

– У меня больше не было денег. Мне нужно было вернуться во Францию, чтобы оттуда попытаться попасть в Голландию. Я еще раз подчеркиваю, что капитан Ладу в определенном смысле действительно завербовал меня.

Тут возразил Ладу: