Мата Хари. Танец любви и смерти

Война не сказалась на жизни Мата Хари. Меня всегда поражало ее умение не принимать близко к сердцу все, что не касалось лично ее. Вот и теперь она почти не заметила, что в апреле немцы впервые применили химическое оружие, отравив ядовитым газом тысячи англичан под Ипром. В мае Италия объявила войну Австро-Венгрии, выступив против своего союзника по Тройственному союзу. В октябре русские оставили Вильно, а болгары захватили столицу Сербии. Мир все больше погружался в хаос, а она не желала менять свой образ жизни, словно жила в другом измерении.

До меня почти не доходило о ней никаких сведений, но это не означает, что я забыл свою любовь. Такие мужчины, как я, всегда добиваются своего. Десять лет назад я решил, что она будет моей или ничьей, и ничто не могло меня остановить.

День за днем, занимаясь рутинной работой по ловле вражеских шпионов и собственных предателей, я помнил об этой женщине, ставшей для меня наваждением. К этому времени я уже превратился из начинающего контрразведчика в правую руку Жоржа Леду – шефа «Бассейна». У меня были власть и деньги.

Узнав, что Мата Хари прибыла в Париж, я понял, что настало время решительного разговора. Так или иначе, я освобожусь от ее колдовской силы, перечеркнувшей всю мою жизнь.

Как же она была счастлива, когда наконец снова оказалась в любимом городе! Оставив багаж в «Гранд-отеле», Маргарета тут же отправилась бродить по его улочкам, а потом, зайдя в небольшой магазинчик, торгующий предметами дамского туалета, позвонила Гиме. Когда в трубке раздался его чуть дребезжащий голос, она чуть не заплакала от переполнявших ее чувств.

– Эмиль, это я, Грета. Я в Париже и так хочу тебя увидеть! Ты можешь сейчас приехать в наше любимое кафе на Елисейских Полях?

– Грета, дорогая! – ахнул растроганный старик. – Как я рад тебя слышать! Сейчас приеду! Обязательно меня дождись!

Выйдя из магазина, Маргарета свернула на Королевскую улицу и не торопясь пошла по ней в сторону площади Согласия мимо роскошных домов и любимого ресторана «Максим», с которым у нее было связано множество воспоминаний. Но война добралась даже сюда. На стене одного из домов она увидела объявление о всеобщей мобилизации призывников, выглядевшее чужеродным пятном на фоне сытого благополучия обитателей здешних мест. Уголок объявления оторвался и трепетал на ветру, словно прося обратить внимание на отчаянный призыв плаката.

Печаль кошачьим коготком царапнула сердце, и Маргарета ускорила шаг, стремясь туда, где раскинулась одна из красивейших площадей в мире. Туристы любят ее за роскошный фонтан, открывающуюся перспективу Елисейских Полей и окружающие дворцы. Но Мату Хари влек к себе луксорский обелиск, обладавший, с ее точки зрения, мистической силой. Она могла часами любоваться на него, изучая иероглифы, нанесенные руками людей, живших тысячи лет назад. Маргарета и сейчас с удовольствием задержалась бы у его подножия, но Гиме мог приехать на место встречи в любой момент, и ей не хотелось заставлять его ждать.

В кофейне почти не было народа, только две старушки, одноногий инвалид и парень в солдатской форме, сидевшие по разным углам небольшого зала, забитого раньше так, что яблоку было негде упасть. Маргарета почувствовала, как ей стало неуютно и захотелось уйти, но, поборов себя, она пристроилась за ближайшим ко входу столиком и, заказав кофе, начала смотреть на улицу, словно на киноэкран, заключенный в рамку окна, только «фильм» оказался довольно скучным. Никто не прогуливался по тротуарам, исчез чистильщик сапог, остались только старушки, да и те, сняв розовое и голубое платья, превратились в серых мышек, так что Маргарета не сразу узнала любительниц кофе с пирожными. Правда, пирожных в парижских кафе уже давно не было… Хорошо еще, что почти сразу появился опиравшийся на трость Гиме, который сильно постарел за прошедший год.

– Любуешься на новый Париж? – поинтересовался он после обмена поцелуями. – Кстати, о тебе тут недавно вспоминал Астрюк. Мы уже думали, что…

– Что я не выберусь из Берлина?

Гиме кивнул, внимательно разглядывая ее лицо.

– У тебя стали жесткие глаза. Знаешь, мы уже потеряли надежду тебя увидеть. Французы – из тех, кто был в августе в Берлине и смог оттуда удрать, давно приехали, а тебя все нет и нет.

– О, это долгая история! Я тебе потом как-нибудь расскажу. В двух словах дела обстоят следующим образом. Я вернулась домой. Теперь живу в Гааге, танцую в местной труппе и пытаюсь снова вить гнездышко. Вот и сюда приехала только за тем, чтобы забрать свое барахло.

Она стиснула зубы так, что скульптурно обрисовались скулы.

– Совсем плохо? – Мягкая рука со старческими пятнами на тыльной стороне кисти накрыла ее ладонь.

– Ну, жаловаться не на что. Есть кров над головой, еда, вода и даже вполне приличный самец. Что еще надо стареющей женщине?

– Ты стала циником. Это плохо.

– Да ладно! – Маргарета тряхнула головой и отхлебнула кофе из цикория. – Фу, какая гадость!.. По нашим временам, правда, не на что жаловаться. Только отчего такое ощущение, что на меня надели противогаз, а воздух пустить забыли?