Матабар (СИ)

За этот месяц Ардан успел переброситься, пусть и парой слов, с каждым из членов экспедиции. Абсолютно разные люди, разных возрастов и даже полов (в отряде, помимо Цасары, состояло еще две женщины) но они сходились в одном — полном безразличии к своему пленнику-грузу. И только один Давос испытывал к Арди явную неприязнь, смешанную с чем-то, что можно было бы назвать алчностью.

— Потерпи немного, — шептал на языке зверей Ардан, поглаживая гриву коня. — скоро мы отправимся в путь, и ты сможешь размять ноги.

— Еда, — отвечал гнедой, покусывая траву и цветы. — Вкусность. Спокойность. Надо бежать — бежать. Не надо бежать — еда.

Арди улыбнулся. Интересно, он так же звучал для остальных, когда впервые пробовал говорить на Имперском? Увы, домашние животные плохо понимали язык диких зверей. Это как общаться на одном языке, но с носителями разных диалектов. Звучит похоже, а вот конкретные детали не разберешь.

Ардан еще раз проверил крепко ли затянут горт с подпругами и дернул за путлище — если швы разойдутся, то, для него, это самые неприятные детали седла для починки. А еще… еще он не сдержался и все же повернулся назад.

Там, на севере, поднимались родные горы, тесно обнимавшие его дом. Их могучие вершины нависали древними воинами, стоявшими на страже той жизни, что он оставил позади. Он знал, что этот вид пробудит в нем смесь меланхолии и тоски, грозящих поглотить всю душу целиком, но не мог оторвать взгляда.

Вновь его охватило глубокое сожаление о всех моментах, которые он упустил; о тех временах, когда не обнимал мать и не веселился с братом. Эти мимолетные мгновения, мерцающие в глубине сознания последними отблесками засыпающей звезды, когда-то воспринимались как должное, а теперь казались Ардану самым ценным из всего, что он уносил с собой.

Внезапно над пиками, среди степенных кучевых, показался орел, легко парящий на фоне лазурного неба. Их взгляды встретились, и хозяин небес прокричал, а его крик эхом разносился по воздуху, словно призыв, молящий Арди вернуться туда, где его дом. Но тот лишь отвернулся и спрятал взгляд.

Он не мог повернуть назад… Теперь его путь лежал дальше, в неизведанные просторы прерий и степей.

С тяжелым сердцем Арди отвернулся от гор и вес простого мимолетного жеста опустился на плечи ярмом тысячи печалей. В эту секунду он почувствовал, как само понятие «дом» растворяется в царстве воспоминаний неуловимым призраком.

Боль от осознания произошедшего ударила его не хуже пудового кулака; чистая и незамутненная, расплываясь в центре груди, она грозила разорвать ту на части. И все же, где-то внутри этой агонии маленький детеныш, когда-то проползший по камням пещеры Эргара в поисках воды, как и прежде — издал короткий, но грозный рык. Рык, полный решимости проложить новый путь и начать новую жизнь, даже когда заветные воспоминаний о доме растворились в тумане ушедших дней.

Ардан знал, что даже если дом и стал лишь одним из воспоминаний — он их не потеряет, а сохранит внутри себя вечными угольками, способными согреть даже в самые темные ночи. И с этими мыслями он резко дернул головой и смело встретил взгляд Давоса.

Тот не успел отвернуться и теперь не мог сделать вид, что произошедшее лишь случайность.

— Чего тебе? — проскрипел он зубами.

— Мне? — Ардан ткнул себя пальцем в грудь. — Ничего. Это ты уже месяц на меня волком смотришь.

При упоминании волков Глеб скривился и сжал поводья. Благодаря обмолвке Цасары Ардан знал, что так и будет.

— Отвали, — коротко бросил Давос.

Ардан может и хотел бы последовать этому призыву, но что-то ему подсказывало — если он так сейчас поступит, то в будущем ничего хорошего ему не светит. Полностью отдавая себе отчет в том, что имперский маг, тем более владеющий тремя звездами, это далеко не каменный тролль, Арди, все же, шагнул вперед.

Тут же дюжина пар глаз обратилась в его сторону. Цасара уже открыла было рот, но Йонатан покачал головой.

— У тебя мои книги и посох, — твердо произнес Ардан.

— И?

— Отдай.

Глеб фыркнул, после чего посмотрел на своего начальника. Йонатан только пожал плечами.

— Мы договорились, что они пока будут у меня, парень, — голос Давоса звучал надменно, но в то же время его взгляд жадно пожирал браслет на руке Арди. — Так что повторяю в последний раз — отвали.

— Мы договаривались, что это только на первое время, — стоял на своем Арди.

Их взгляды пересеклись, но Глеб не дрогнул. Даже когда Ардан, по привычке споров с ковбоями, чуть обнажил клыки и расправил плечи.

— И чего это сейчас было? — едва было не засмеялся Давос. — Парень, ты серьезно думаешь, что сможешь меня напугать? Я за свою жизнь надирал задницы таким тварям, что услышишь — обмочишься. И ты, извини, даже в очередь на попадание в их список не входишь.

Ардан это прекрасно понимал — все же, перед ним представитель второй канцелярии. Но…

— Отдай, — повторил он.

— Еще раз — мы договор…

— Месяц прошел, — перебил Ардан и подошел к лошади — немолодой серой кобыле, на которой сидел Глеб.