Матабар (СИ)

Шар врезался в грудь барса и отбросил его в сторону, заставляя разлиться по земле кровавую лужу.

Охотник почувствовал вспышку обжигающей боли, но так и не понял, что именно его ударило. Он отступил на несколько шагов. Его бока тяжело вздымались, но глаза все так же цепко следили за добычей. Даже в огне нестерпимой боли дух охотника оказался непоколебим. С оглушительным ревом он снова бросился в бой.

Несмотря на ранение, барс сумел нанести орку несколько ударов. Его острые когти прочертили глубокие борозды на руках и лице орка. Кровь, горячая и густая, сочилась из свежих ран добычи, сгорая в огне пылающей под их ногами земли.

Но задор орка никуда не делся, а напротив — лишь рос. С ревом он бросился вперед, используя свой вес и силу, вынуждая Ардана обороняться.

Охота постепенно меняла свои роли. Теперь барс стал добычей.

Их тени, удлиненные бледным лунным светом, мерцали в степи замысловатыми узорами жизни и смерти. Звуки их борьбы, рев и лязг заглушались происходящим вокруг сражением, но для них самих весь остальной мир исчез.

Барс, почувствовав надвигающуюся угрозу, пытался отступить и выиграть время, чтобы найти слабую сторону противника. Но орк не давал такой возможности. Он буквально превратился в торнадо из стали и гула натянутых мышц. Очередным мощным взмахом он сумел сбить барса с ног древком топора.

Через мгновение орк был уже на нем, и острое лезвие второго топора, прижатого к горлу поверженного противника, пригвоздило охотника к земле.

Мир словно замедлился.

Холодный металл на шее Ардана, тяжелое дыхание орка, далекие звуки битвы — все это слилось в одно мгновение напряженной борьбы.

Его сердце постепенно замедляло свой бег, сдаваясь под натиском боли и гари, забившей ноздри. Оно больше не стучало племенными барабанами, а символ на груди не обжигал тело.

Арди ощутил слабость во всем теле, а следом за ней на его разум накатили волны боли из десятка, пусть и неглубоких, но длинных порезов змеящихся вдоль всего торса.

— Здравствуй, — прогремел над ним орк. — Очнулся?

Ардан попытался отодвинуть от себя топор, но ему не хватило сил даже чтобы хоть на миллиметр сдвинуть лезвие в сторону. Тогда он начал шарить вокруг пояса, но не обнаружил там ни револьвер, ни книги.

Оттолкнув от себя призрак отчаянья, он обхватили запястье орка — настолько толстое, что для этого Арди потребовались обе ладони.

— Давно не виделись, молодой охотник, — орк, несмотря на то, что его тело было залито кровью, даже не сбился с дыхания. — Сколько лет уже прошло? Двенадцать?

— Одиннадцать, — процедил Арди и отвернулся в сторону.

Он не хотел смотреть в лицо тому, кому, видимо, так и не сумеет отомстить за гибель своего отца. Но вид пылающего лагеря оказался ничуть не лучше огня в желтых глаза орка.

Большая часть вагончиков и дилижансов трещали, охваченные яростными языками пламени. Люди вопили, кто-то еще пытался отстреливаться, но по большей части они лишь кричали, цепляясь за последние искры угасающей жизни в жадных тенях пожара.

Орки ворвались словно нескончаемым потоком. Часть из них, с отверстиями от пуль, остались лежать в степи, но это нисколько не заботило сородичей.

Они переворачивали баррикады, разбивая их голыми руками, выхватывали отстреливающихся людей и, в самом прямом смысле слова, разрывали несчастных на части.

Ардан собственными глазами видел, как один из коричневокожих орков поднял над землей что-то орущего Антона Тавского и, схватив его за руку и ногу, напряг мышцы и с безумным гоготом подставил лицо под фонтан крови и внутренностей, выплеснувшихся из разорванного на две части северянина.

С холма звучали выстрелы маршалов. Они, порой, останавливали кого-нибудь из орков, но куда чаще либо пролетали мимо, либо задевали конечности, что никак не сказывалось на способности степняков сражаться.

Изредка звучал громоподобный выстрел винтовки Катерины и лопалась голова орка, но стрелок Плащей никак не могла одна сдержать осаду нескольких десятков монстров.

Йонатан в это время петлял уже между не десяти, а семи орков. Окровавленный, с обезумевшим взглядом, волокущий за собой ногу и хлыстом размахивающей правой, изломанной рукой.

Цасара же оказалась связана призрачными, зелеными цепями и стояла на коленях перед шаманом, лишившимся половины левой руки и глаза, но явно одержавшего верх.

Кто-то из бандитов, опрокинув дилижанс, уже начал подниматься на холм, но громоподобный выстрел отправил его к Спящим Духам.

Даже так — это лишь вопрос времени, когда орки доберутся до женщин и детей.

— Считаешь нас монстрами? — прорычал ему в лицо орк, склонившийся так близко, что Ардан чувствовал его зловонное дыхание.

— А кто вы еще?

Чудовище надавило на топор, едва не погрузив лезвие в горло юноши.

— Ты ошибаешься, охотник, — процедил орк. — мы хозяева этой земли. И это не мы пришли её грабить и разорять. Не мы попрали священные капища, разрушили храмы богов и нарекли тех, кто слышал первые песни — выродками.

Ардан молча смотрел на то, как орки добивали мужчин и, гогоча, поднимались на холм, игнорируя град стали, осыпавшийся на их тела.