Matador

И снова, в который раз, они стояли друг против друга. Бык и человек. Один из них должен был стать убийцей, а другой — пролить кровь на песок. Рафи, держа мулету в опущенной левой руке и склонившись влево, позвал быка. Торо весь подобрался, напружинился, не сводя глаз с ярко-красного куска такни. Вот сейчас, подумал Рафи. О-о-оух! Мальчик отклонился в сторону и поднял мулету так, что она прошла над рогами быка, скользнув по влажной спине. Бык пронесся мимо, боднув воздух. И тут же приготовился к новой атаке.

Рафи сделал пасе натурале, а потом пасе де печо, а потом серию вероник и закончил все полувероникой. Толпа зааплодировала Пора, подумал Рафи, ощущая противную сухость во рту. Сейчас он должен сделать то, ради чего вышел на арену. То, чего он боялся больше всего. Мигель не успел толком его научить всем премудростям последнего удара. Лишь в основных чертах он объяснил, как и куда нужно колоть, чтобы убить быка. Конечно, в своих одиноких тренировках Рафи не раз всаживал деревянную шпагу в какой-нибудь куст или охапку сена по всем правилам. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло ему сделать сейчас.

Он должен опустить мулету, чтобы бык последовал за ней и тоже опустил голову, а потом сделать прямой выпад и, перегнувшись через рога, вонзить шпагу по самую гарду в то место между лопатками, где начинается шея быка. Там, на поляне, все было очень просто. До смешного просто. Но теперь в живот ему будут нацелены не неподвижные ветки терновника, а самые настоящие рога, каждый из которых может проткнуть тело насквозь. Теперь шпагу надо будет всаживать не в податливую пустоту, а в тугую упругую плоть. Бить придется изо всей силы, рискуя потерять равновесие и оказаться поднятым на рога.

Рафи принял классическую позу, подняв в чуть согнутой правой руке шпагу на уровне глаз, опершись на правую ногу и согнув в колене левую. Бык, не отрываясь, смотрел на мулету. Он стоял неподвижно, широко расставив ноги и не собираясь атаковать. Оставалось ударить. Ударить коротко и прямо. Зрители замерли в напряженном ожидании.

Рафи поднялся на носки, немного покачался на них, нацеливаясь изогнутым концом шпаги в нужную точку на загривке, и бросился на быка. Бросился коротко и прямо, как учил его Мигель.

Он почувствовал сильный толчок и взлетел в воздух, увидев, как шпага описала блестящую дугу, вырвавшись из рук.

Тут же на арене оказался один из артистов и увел быка в сторону. Рафи поднялся, выпрямил о колено согнувшуюся шпагу и взял мулету. «Ничего, — подумал он, — ничего страшного не случилось… Надо сделать то же самое еще раз. Но целиться получше. Это ведь просто — хорошо прицелиться». И хотя в глубине души он понимал, что это вовсе не просто, немного успокоиться ему удалось. Он снова встал перед быком и нацелил блестящий кончик шпаги ему между лопаток. Бык как будто понял, что настал решающий миг. Он стоял спокойно, выжидающе глядя на мальчика. Ему надоело самому гоняться за красной тряпкой и промахиваться раз за разом. Теперь он поджидал своего врага, чтобы ударить наверняка.

Во второй раз Рафи кинулся на быка со всем отчаянием и решимостью. Он знал, что ему не хватит роста и сил, чтобы ударить с минимальным риском для себя — рассчитывая траекторию и силу удара. И еще он понимал, что бык уже не даст ему третьей попытки. Вон как он ждал вторую, ни на миг не отвел взгляда. Немного опускал голову, словно специально подставляя свою холку, словно подманивая человека, заставляя его подойти поближе, чтобы расправиться потом быстро и безжалостно. Все это пронеслось в голове Рафи в тот короткий миг, который потребовался его мускулам, чтобы сорвать тело с места в стремительном прыжке-выпаде.

Шпага вошла по самую рукоять. Рафи даже не почувствовал сопротивления плоти, настолько отчаянным был этот удар. Рука просто уперлась во что-то податливое, горячее и влажное. И только услышав громкий крик и шумные хлопки зрителей, Рафи понял, что победил. Тут же подбежал один из актеров и, ослепив быка плащом, заставил его опуститься на колени и потом тяжело повалиться на бок. Удар короткого широкого кинжала довершил дело. Бык был мертв. Рафи заметил, что рубашка на боку у него разорвана. Рог прошел совсем близко…

Обессилевший Рафи стоял над убитым быком, судорожно всхлипывая и изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Неимоверное напряжение медленно спадало, а на смену ему приходили запоздалый страх, осознание того, что теперь все позади, усталость и какая-то опустошенность, которая бывает всегда, когда заканчивается бой. Все это одновременно навалилось на мальчика, слезы против его воли побежали по щекам, и он тяжело опустился на песок, рядом с мертвым быком, не слыша криков людей и не видя ничего, кроме лоснящейся от крови шкуры торо. Все было не так, как он себе представлял там, на поляне в оливковой роще. Совсем не так…

Кто-то помог ему подняться и вывел с арены. Кто-то пожимал ему руку, кто-то хлопал по плечу. Но все это было как во сне. Страшном сне, который закончился хорошо, но не совсем так, как ожидалось.