Матадоры войны

Хосе приложил палец к губам. Все тот же грубый и резкий голос, который испанец слышал и раньше, начал телефонные переговоры. Альварес взглянул на часы. Он не понимал по-персидски, но логично было предположить, что по истечении озвученных ранее пятнадцати минут звонить террористам мог только один человек – полковник Морильо. В душе Альвареса затеплилась надежда. Если полковник сумеет выторговать для них хотя бы еще пять минут… Пять минут! О! Эти пять минут могли изменить очень многое…

– Это Морильо, – шепотом сообщил Хосе напарнику. – Пока он держит на связи предводителя террористов, у нас имеется определенный запас. Черт!.. После этого разговора нам нужно будет тоже связаться с полковником. Мы это сделаем. Но сначала послушай меня, Володя. Я скажу тебе одну вещь. Слушай и запоминай. Дважды я повторять не буду… В детстве, когда мне было лет одиннадцать и я тоже жил вместе с братом здесь, в Marнa del Amparo, меня каждую ночь преследовал один и тот же сон. Кошмарный сон. Он буквально сводил меня с ума, но я ничего не мог с этим поделать. Сон возвращался ко мне каждую ночь. Я пытался не спать несколько суток подряд, но когда все-таки засыпал, снова видел его.

– Что это был за сон? – не удержался от вопроса Владимир.

– Не перебивай меня, – нахмурился Альварес. Он все еще жестко держал напарника за плечи и продолжал смотреть тому прямо в глаза. В столовой Шахриар разговаривал на повышенных тонах со своим невидимым собеседником. – Неважно, что это был за сон. Это не имеет значения. Важна сама суть того, о чем я тебе рассказываю… Так вот. И тогда мой брат Диего – не забывай, что в то время он вообще был желторотым юнцом, – предложил мне сходить в парк аттракционов. В комнату ужасов. Вернее, он сказал мне, что это будет комната ужасов, а в действительности это оказался всего лишь ЗD-театр. Но я был уже настроен, и меня буквально трясло от страха. Диего рассмеялся и сказал, что я сам моделирую ситуацию. Разумеется, он не сказал «моделирую». Тогда ни он, ни я таких слов попросту не знали. Но суть сводилась именно к этому. Я моделировал свой страх. И в парке аттракционов, и каждый вечер перед сном, прежде чем лечь в кровать. Я готовился увидеть свой кошмар, и я его видел. Я подсознательно вызывал его. Понимаешь, к чему я клоню, Володя?

Лицо Локиса изменилось. Прежней бледности в нем уже не было. Казалось, Владимир взял себя в руки. Рассказ Хосе сумел отвлечь его. Но понять смысл сказанного он не мог.

– Если честно, нет, – признался спецназовец.

При этом он бросил взгляд за спину Альвареса и заметил, как человек с черной окладистой бородой, не прекращая телефонного разговора, прошелся по столовой, появился на фоне проема и исчез.

– Ты тоже моделируешь свой страх, – пояснил Хосе. – Сам себя подсознательно настраиваешь на неудачу. Но никакой неудачи не будет. Мы справимся с этим чертовым заданием. Мы справимся! Но если ты будешь моделировать…

– Хорошо, – губы Локиса сомкнулись в единую линию. – Я понял тебя. Спасибо, Хосе. А теперь давай не будем терять времени.

– Ты в порядке? Уверен?

– Уже да.

– Тогда предлагаю оценить ситуацию, а потом связаться с Морильо. Иди первым.

Локис не стал спорить. Он осторожно приблизился к арочному проему, соединяющему кухню и столовую, вжался в стену и выглянул из-за косяка. Альварес занял место с противоположной стороны.

Заложников выстроили в ряд. Сорок два человека. Владимир дважды пересчитал их по головам и убедился в том, что не ошибся. Сорок два. Троих человек недоставало. Где они? По центру комнаты безобразным образом красовались два неровных кровавых пятна. Две жертвы! Девочка, о которой говорил Джахангир, и, вероятно, еще кто-то, убитый террористами чуть позже. Тогда, когда они сами слышали выстрелы.

Владимир снял с пояса НРС-1, затем мгновение подумал, вернул оружие на прежнее место и заменил его обычным армейским ножом с крупными зазубринами на лезвии. Две жертвы… Стало быть, в наличии у террористов должно остаться сорок три человека, а не сорок два. Не хватало еще кого-то…

Мужчина с черной окладистой бородой все еще разговаривал по телефону, расхаживая взад-вперед по столовой. Его левый глаз нервно подергивался. Видно было, что его не шибко устраивали выдвигаемые невидимым собеседником условия. Он спорил.

Второй террорист находился рядом с заложниками. В одной руке у него был автомат, а другой он держал за запястье пожилую женщину. Двое детей, мальчик и девочка, покорно стояли перед этим человеком на коленях. Женщина выглядела очень мужественно. Локис твердо решил, что в случае стремительной атаки именно этот неприятель станет его первой мишенью. Прежнего волнения у Владимира не было. Слова Хосе благотворно подействовали на него. Спецназовец вновь стал самим собой, полный решимости и уверенности в собственных профессиональных действиях.

В столовой был еще и третий террорист, которого Локис заметил в последнюю очередь. Он находился возле входной двери, наблюдая за происходящим как бы со стороны единственным зрячим глазом. На поясе у него имелся динамит.