Математик Боя. Становление легенды

— По-па-дос, — тихо прокомментировал Кагами, а потом воскликнул, оценив масштабы Призыва. — День ежей!

И день ежей продолжался, набрав обороты. На удивление, Соник остался доволен тем, что почти все ежи (за исключением, понятное дело, господина Теро) оказались в Конохе — как он потом пояснил, это сокращало время их пребывания здесь, так что в запасе у «дня ежей» были уже не сутки, а куда меньшее количество времени.

— А пошли в приют! — вдруг предложил Хирузен. — Детишкам нужен наш день ежей! Мы нужны им!

Предложение особо здравым не было, но, по крайней мере, оно было достаточно безопасным, так что шумная многоликая толпа шиноби, детей и ежей направилась к главному приюту для детей-сирот-шиноби, выбранному Хирузеном потому, что он лично проверял его работу каждый месяц.

А еще — там был Орочимару.

Строгие няни и сиделки спасовали перед неудержимым напором оптимиста-Хокаге, который не только выбил для сирот возможность «не спать, пока не захотят», но еще и разрешение на то, чтобы покинуть здание приюта на всю ночь, потому что некоторых ежей было крайне тяжело поместить в небольшом, сравнительно, приюте.

И дети были в восторге.

Цунаде, Джирайя и Дай мигом стали самыми популярными детьми среди приютских, ведь они были самыми настоящими специалистами по играм с призывными ежами — почти целый день, проведенный рядом с животными, давал им право так себя называть. Хокаге сделал было теневых клонов, чтобы сдерживать контролируемость местного хаоса, но те оказались своевольными и вместо того, чтобы следить, побежали тратить свои деньги. На выпивку, конечно.

— А, Биджу с ними! Пусть валят. Клонам тоже нужен отдых, — проворчал благодушно Хирузен и сам побрел присматривать за детьми.

— Не трогай Биджу… — пробурчал ему в ответ Исобу.

Сенсома же, тем временем, подошел к Орочимару.

Бледный мальчик, уже в таком раннем возрасте имевший несколько змеиные черты, был очень сильно похож на своих родителей. На каждого. Ему было всего три годика, однако, он уже мог немного говорить и, судя по всему, много думать. Вот и застал его Сенсома за задумчивым поглаживанием самого маленького ежика.

— Привет, парень, как жизнь? — улыбнулся перерожденный и присел рядом.

— Хорошо… — тихо ответил мальчик. — Здравствуйте.

В силу возраста, некоторые буквы он выговаривал плохо, а потому больше его слова походили на «холосо» и «здласте», но главное, что Сенсома все понял.

— Весело, — сказал Орочимару, немного подумав. — Но… странно. Очень. Не нужно?

— Может быть «бессмысленно»? — сам не зная, почему, Сенсома сходу понял ход мыслей мальчика, и тут же нахмурился. — А почему?

— Весело — не полезно, — пояснил мальчик. — А полезно — хорошо. Не полезно — плохо. Надо, чтобы было хорошо.

— Мне кажется, ты перебарщиваешь, — на секунду Сенсома забыл, что общается с ребенком. — Полезно, конечно, это хорошо, но если слишком много делать полезно, то тогда может стать плохо.

— Кому? — тут же вскинулся Орочимару.

— Скорее всего — тебе, — честно признался Сенсома. — Ну, я так думаю. Понимаешь, ты будешь делать все полезно, но устанешь, и тогда все будет менее полезно, а сил ты будешь тратить… так, подожди, тебе сколько лет?

Орочимару одарил перерожденного снисходительным взглядом (проще говоря — посмотрел как на дурачка) и показал три пальца.

— Тогда проще, — вздохнул Сенсома. — Никто не может всегда делать полезно, а потому — нужно делать иногда не полезно.

— И тогда будет хорошо?

— И тогда все будет просто… хмф… прекрасно. Ага.

Оставив Орочимару, Сенсома проверил Джирайю и Цунаде. Дети все еще бегали за ежами, как и многие другие, но делали это гораздо менее активнее большинства. Сенсома усмехнулся, и стал собирать их домой.

Собрав, он нашел Соника, лениво переговаривающегося с Озином, сидящим у него на спине.

— Эй, медведееж, сколько еще будет длиться Призыв? — тихо спросил он, чтобы не разбудить детей, успевших заснуть на его руках.

— Еще один остряк-самоучка, — отозвался, как ни странно, Озин. — Ты пришел, чтобы уйти? Знаешь, кхах, это довольно глупая концепция с самого начала.

— Люди часто занимаются подобным, как я вижу, коллега, — философски изрек Соник.

— Даже я, коллега? — удивился Озин.

— Вы — нет, — ответил еж. — Но вас и считают странным, и непонятным уже сами люди.

— Вы правы.

— Что до тебя, иголка-которой-я-пока-не-придумал-прозвища, то мы должны будем уйти… Ну да — где-то через пятнадцать минут.

— Су, — Сенсома вытащил из кармана ежа, мирно спящего там уже час. — Иди, предупреди Хирузена и остальных. Сворачиваемся.

— Ладненько, Сенсома-сан, — ежик смело спрыгнул с руки шиноби на землю и засеменил лапками к веселящемуся Хокаге.

Последние пятнадцать минут Сенсома провел в компании тихо переговаривающихся Озина и Соника, держа на руках Цунаде и Джирайю. Как-то совсем рядом от общей суматохи, но в покое. Странное чувство, особенно для того, кто всегда был центром любой суматохи… Покой.

Как-то сами по себе вспомнились слова Мудреца Шести Путей.