Математик Боя. Становление легенды

Хирузен, например, из-за своей чувствительности, моментально покрылся потом и стиснул зубы. Он не хотел показывать слабость перед другими Каге, но ничего не мог с собой поделать — слишком уж велика и темна была энергия самого Рикудо.

Чие приходилось еще хуже — она была слабее Хокаге и куда менее подготовлена (Сарутоби, все же, было не впервой чувствовать на себе это давление). Девушка обхватила себя за плечи и судорожно глотала воздух, будто только что выплыла из самой глубокой впадины в мире.

Тоширо держался лучше всех — он был носителем силы Мудреца, Узукаге и человеком, наиболее часто посещающим это место. Хотя даже так, было видно, что на него давит неприятное ощущение.

А на Сенсому не давило.

— Отец… — выдохнул Исобу, и Сенсома тут же провалился в свое подсознание, полностью лишенный чувств.

* * *

— Все не так уж и плохо, Хокаге-сан, — донесся до ушей Сенсомы сосредоточенный голос Тоширо. — Биджу напал? Не напал. Он просто нахватался силы Мудреца.

— Но Математик, тем не менее, вырубился, — веско заметила Чие. Вернее, она попыталась «веско заметить», но ее голос был слишком хриплым для этого. — Возможно, Треххвостый атаковал его не на физическом уровне.

— Маловероятно, — отмахнулся Узукаге.

— Тогда зачем же, по вашему, Биджу начал впитывать энергию Рикудо? — послышался голос Хирузена.

— А это мы с вами сейчас узнаем, так сказать, из первых уст. Сенсома, давай, подъем. С твоей печатью я закончил.

Сенсома почувствовал, как к нему вернулась не только возможность слышать, но и двигаться. Разговаривать. Но разговаривать сейчас было попросту не о чем, а потому он тут же «нырнул» в свое подсознание.

— Я закончил, перерожденный, — поприветствовал его Исобу. — Этого хватит. По крайней мере — на ближайшие несколько лет.

Обстановка во «внутреннем мире» Сенсомы изменилась. Ранее она была похожа на что-то вроде гигантской комнаты с тьмой вместо стен и потолка, и простым кафельным полом с шахматным узором, а теперь… Теперь же «убежище» Исобу выглядело чем-то вроде огромной удобной клетки, до середины наполненной водой. Сенсома же находился вне этой клетки и стоял на простой каменной платформе. Когда Треххвостый всплывал, его джинчурики оказывался наравне с его глазами.

— Ты сам запечатал себя? — удивился Сенсома. — Я думал, что ты сделаешь что-то вроде… Ну, не знаю — полностью излечишь свое безумие, например.

— Полностью не вышло бы, — разочарованно вздохнул Исобу. — Но ты прав — я пытался. У меня получилось улучшить свое состояние, и еще хватило сил на обустройство клетки. Теперь мне легче подавать тебе мою чакру. Ты сможешь использовать режимы всех Трех Хвостов и даже полное превращение, если нужно, и времени тебе будет дано до полного истощения моей чакры. Не так уж и мало. Но ценой использованию Хвостов будет твое здоровье. Ранее я сдерживал яд своей чакры, но теперь не могу. Это… впрочем, неважно. Главное — теперь ты можешь дольше пользоваться моей силой.

— Это, конечно, здорово, но… — Сенсома замялся, даже не зная, как грамотно изложить свои мысли. — Что же насчет тебя? Я рад, что мы стали сильнее, но ведь было бы лучше, если бы ты полностью вылечился, нет? Не «лучше» в плане — «так мы бы были еще сильнее», а «лучше» в плане — «так ты бы смог обрести настоящую свободу от чуждых тебе эмоций». Это было бы лучше для тебя, разве нет?

Исобу молчал, видимо, думая о чем-то очень важном, а потом глубоко вздохнул. Он даже окунулся под воду полностью, и Сенсома чувствовал, как его чакра пришла в беспокойство из-за сильных эмоций. Но это был не гнев и не ярость.

— Спасибо, перерожденный, — выдохнул Биджу, когда всплыл. — Спасибо… Я не смог полностью излечиться, и не смогу, пока ты не перестанешь быть носителем осколка силы Отца, или пока не станешь иметь доступ к большему осколку. Например, как у Узукаге. Но… все равно спасибо. За твои слова. А теперь иди и скажи своим друзьям, что ты в порядке. Иди…

И Сенсома «вернулся», чувствуя, как Исобу внутри погружается под воду, дабы остаться наедине со своими мыслями. Похоже, гигантскую демон-черепаху сильно впечатлили его слова. Ну… может быть. Ему ведь, наверное, еще не говорили ничего подобного.

— Со мной все хорошо, — слабо улыбнулся перерожденный. — Теперь мы с Исобу стали… сильнее. Там долго все объяснять, так что тебе, Хирузен, я напишу отчет, а тебе, Тоширо, расскажу потом. Может быть подкинешь какую-нибудь здравую мысль.

— А мне? — приподняла бровь Чие.

— А тебе, Казекаге-чан, я могу лишь пожелать удачи, — усмехнулся Сенсома. — Ведь ты видела тело. Ты все знаешь. И Тоширо с Хирузеном теперь от тебя просто так не отцепятся.

* * *

Переговоры трех Каге, к великому удивлению Сенсомы, длились целую неделю. Хирузен и Чие постоянно отсылали почтовых голубей своим людям и советовались с Дайме. Тоширо этого делать было не нужно, зато ему, как «нейтральной» стороне, было выделено больше работы по организации условий для комфортных переговоров и прочего.