Математик Боя

Так что смерть Изуны сильно поменяла сильнейшего Учиху…

Он даже согласился на союз с Хаширамой, чтоб ему вечно ходить хмурым, как его братцу-альбиносу. Вот уж кого стоило бы прикончить. Но беловолосый оказался сильнее дорогого Изуны. И тот проиграл…

Может быть, поэтому Мадара решился прекратить войну? В память о брате, отдавшем на ней жизнь? Учиха не обманывался — они с братом были воинами. Не убийцами, какими их считали многие, а воинами. Им нравилось танцевать с врагами и побеждать их. Им не было равных в клане, и мало кто мог что-либо противопоставить им вне его. Сенджу тоже оказались прекрасными танцорами…

После смерти брата и принятия того факта, что они больше никогда не увидятся, Мадара сильно сдал. Он разговаривал со всеми о нем, часто плакал и вспоминал улыбку Изуны. Младший был веселой личностью, не боящейся подкалывать и щелкать по лбу главного «задаваку» мира шиноби. Да что там — он даже с Тобирамой веселился от души, приклеивая к его спине в бою записки со словами «пни меня» (когда мог себе такое позволить, естественно). Убивать алоглазого Сенджу младший глава Учих не хотел.

— Он прекрасный партнер для танцев, будет жаль закончить наше общение, — пожимал Изуна плечами каждый раз, когда старший брат требовал смерти Тобирамы. — Разве не поэтому Хаширама еще жив?

И каждый раз Мадаре нечего было ответить.

Хаширама был сильнее, но не настолько, чтобы его нельзя было убить, пока он пытается тебя несмертельно ранить. Пожалуй, великий Учиха давно мог бы остаться единственным Богом Шиноби. Да даже сейчас он мгновенно может вспомнить с десяток случаев, когда мог прикончить вечно улыбающегося придурка!

Но он не прикончил, а Изуна умер…

После того, как Мадара задолбал всех знакомых брата (некоторых из которых даже не знал) разговорами о нем, пришла вторая стадия скорби, а именно — месть. Отомстить клану Сенджу за родича с новыми улучшенными глазами казалось лучшей идеей, да еще и такой легкой в исполнении! На ней и сосредоточился молодой глава Учиха.

Итог — поражение и даже прощение Тобирамы. Как так вышло, Мадара не знал, но был уверен в том, что тут замешана дебильная улыбка Хаширамы.

Второй Бог Шиноби был Учихе сродни брату…

Потом перемирие и начавшаяся стройка нового селения. Деревня Скрытого Листа. Звучит!

И во время одной из прогулок с Хаширамой по строящимся улицам, Мадара наткнулся на него…

— Я Сенсома из клана Томура, — твердо ответил мальчик на вопрос Сенджу, смотря при этом на Учиху.

Сомнений не было — это он. Тот самый малец, который в два года смог атаковать Изуну! Конечно, что тогда, что сейчас — у него ничего бы не вышло против младшего главы клана, но сам факт! Да и брат тогда сказал, что очень хотел бы получить мальчишку себе. Даже когда того признали совершенной посредственностью, а появление чакры объяснили случайностью и аномалией.

Но Изуна останавливаться не хотел…

— Мы не будем приводить в селение сирот врагов, да еще и таких бесталанных! — возмущался Мадара. — Он просто мусор! Выбрось его из головы!

— Он — превосходный танцор, — не соглашался младший, как обычно, витая где-то в облаках. — Его прыжок, его замах… Я бы хотел посмотреть, что из него выйдет годам к четырнадцати.

— Слабосилок, — припечатал старший. — Редкостный неумеха, даже на фоне своих родителей оказавшийся слабаком.

— В два года он оказал такое же сопротивление, что и они.

— Случайность и аномалия.

— Факт!

Спорящие братья сверлили друг друга взглядами. Мадара не понимал интереса Изуны и не собирался идти на уступки его капризам. Мальчишка — бред, он не нужен, но и помешать в клане не может, а вот Изуна… Ребенок мог стать его слабостью, и это Мадара знал точно.

— Хорошо, — внезапно легко отступил младший. — Тогда буду подсылать к нему других клановых. Глядишь, кто и заберет.

— Да на кой он тебе нужен?! — взорвался глава клана, бесясь от того, что не понимает открытого для всех родственника.

— Он просто очень хороший танцор, — улыбнулся Изуна, выходя из комнаты. — Я видел это в его глазах.

И сейчас, спустя почти пять лет, смотря в глаза выросшему Томуре, Мадара признавал правоту брата. Малец узнал его! Ему тогда было всего два года, не больше! Он даже говорить толком не умел! Но он помнил его, и, судя по холоду в юных глазах, помнил как врага.

— Вы знакомы? — мгновенно сориентировался Хаширама.

— Довольно мало, — ответил первым Сенсома. — Мадара-сама имел честь убить моих родителей. Отец был шиноби, пусть и не сильным, а мать…

Сенджу нахмурился и осуждающе зыркнул на Учиху, а тот, в свою очередь, открыл рот, стараясь вздохнуть.

Не может быть! Он! Этот мелкий! Даже интонации точь в точь!

— Но я сожалею о смерти вашего брата, Мадара-сама, — малец поправил свои очки. — Верю — он был хорошим человеком и куда лучшим шиноби.

— Аха, — Хаширама прикрыл глаза и почесал в затылке, лихорадочно соображая, куда ему деться. — Пожалуй я пойду… Да-а-а… Дела! У меня дела!