Матери

Она все еще удивлялась себе, что отпустила Грэма вот так, запросто. Сейчас ей все казалось совершенно ясным и понятным, однако в его пустой комнате она чувствовала, как у нее щемит сердце. Но сейчас было не самое подходящее время предаваться сожалениям. Она достаточно хорошо все продумала и знала, что поступила правильно. По телефону Тесса озвучила то, что Норма давно чувствовала и в чем не хотела себе признаться. Из чувства страха и эгоизма.

Безусловно, Грэм заслуживал куда лучшей жизни, чем та, что ждала его здесь, в Канзасе.

Покончив с хозяйственными делами, Норма приготовила ланч, измельчив в блендере курицу с овощами для Синди. В гостиной зазвонил домашний телефон, но она и не подумала взять трубку. От порыва ветра, ставшего заметно сильнее, содрогнулись стекла, и это было словно предупреждение, что уже в ближайшие часы им предстоит пережить нечто очень серьезное и опасное.

Торнадо сровняет с землей ее дом.

И наконец-то подарит ей возможность раз и навсегда избавиться от зла, таящегося в нем и разрушающего ее жизнь.

После завтрака Синди прилегла отдохнуть, а Норма, сев на диван, и вполглаза, перескакивая со строки на строку, попыталась читать роман Харлана Кобена, за который взялась накануне.

Желая во что бы то ни стало сменить обстановку, Норма решила, как только Синди отдохнет, съездить с ней в город.

Сначала они заехали на кладбище, и она наконец возложила цветы на могилу Дианы, потом закупила кое-что в «Уолмарте», делая вид, что не обращает внимания на то, как все пялятся на ее дочь, и молясь, чтобы только не столкнуться с Магдой или другими сплетницами, прилипчивыми как смола, которым непременно захочется с ней поболтать и выразить ей свое глубокое сочувствие.

Вернувшись домой, Норма с удивлением обнаружила, что забыла закрыть дверь на кухню, – она была распахнута настежь.

Около четырех часов дня приехал массажист – молодой человек со свежим цветом лица, который, казалось, еще вчера сидел на студенческой скамье. Норма оставила его в гостиной заниматься Синди, а сама пошла менять белье в их комнатах.

Через полчаса, провожая массажиста до машины, она спросила его, есть ли у Синди хоть какие-то улучшения в том, что касается паралича ее лицевого нерва, и он ответил, что пока рано делать какие-либо прогнозы.

Дочка стояла на крыльце, бледная и неподвижная, как пластмассовый манекен, брошенный за витриной магазина. В небе стаи птиц боролись с ветром, который все крепчал. Поспешив обратно к Синди, Норма позвала ее знаком в дом, в то время как над ступенями крыльца уже отрывисто трезвонили сигнальные колокольчики, а тени туч лизали вздыбившуюся пыль.

Норма включила на кухне радио и поставила разогреваться томатный суп. Согласно метеосводке, торнадо, сформировавшийся южнее Де-Мойна, уже разрушил множество строений. Значит, ночью она не сомкнет глаз, чтобы, если потребуется, по первому же сигналу сирены вскочить и вместе с Синди кинуться к подземному убежищу за домом.

Приготовив ужин и накрыв на стол, Норма окликнула Синди с нижней площадки лестницы. Не услышав ответа, она поднялась на второй этаж и обнаружила, что Синди нет в ее комнате. Норма вышла в коридор и снова окликнула дочь, но безуспешно, тогда она обошла все комнаты и увидела дочку у окна в гостевой.

– Синди? Чем это ты тут занимаешься? Ты что, не слышала меня? – спросила она и, не зажигая свет, подошла к ней.

– Там, во дворе, какой-то дядя, – ответила Синди тоненьким, дребезжащим голоском.

Немного сбитая с толку, Норма посмотрела в окно, но не заметила ничего странного в окружающей обстановке, которую могла бы восстановить в памяти сантиметр за сантиметром даже с закрытыми глазами.

– Да нет там никого, разве не видишь? Уже время ужинать, так что давай переодевайся в пижаму и спускайся вниз, хорошо?

С этими словами она взяла дочку за руку, холодную и вялую, и отвела в ее комнату.

Было девять часов вечера. Норма, с бокалом вина в руке, села за стол в гостиной. Сейчас она уложит Синди спать и потом посмотрит какой-нибудь хороший фильм, наслаждаясь плиткой темного шоколада. Просматривая телепрограмму, она заметила, что снова будут показывать «Рио Браво» Говарда Хоукса, один из ее любимых вестернов, который она впервые увидела вместе с Элизабет как-то вечером, когда была еще девчонкой.

Синди, не говоря ни слова, подошла и прижалась к ней. Норма налила ей воды и проглотила несколько ложек супа – чисто механически, стараясь не смотреть на помертвевший глаз дочери, который все еще вызывал у нее отвращение.

Надо бы поскорее все разузнать и записаться к специалисту по глазным протезам. Странно, что она не удосужилась сделать это раньше.

Если удастся скрыть явные шрамы, невидимые рубцы, возможно, разгладятся сами.

– Можешь посидеть здесь и порисовать, пока я вымою посуду, договорились? – Норма встала. – А потом отправимся с тобой на боковую.

Верная своим новым привычкам, Синди промолчала, тогда Норма вручила ей альбом с фломастерами, а сама вернулась на кухню и сложила тарелки с приборами в мойку.