Материалы к альтернативной биографии

   - Это наиболее вразумительные экземпляры из вороха её, мягко говоря, противоречивых признаний. Обо всей этой сумятице мне написала леди Огаста, попросила разобраться. Вся её семья пребывала в крайнем обалдении: старший сын проиграл семьдесят тысяч фунтов, младший подцепил дурную болезнь, замужнюю дочь вынули из петли, незамужняя слегла с воспалением лёгких, отец с зятем ушли в запой... Пока я ставил на ноги этих несчастных, виновница скандала, отосланная к безотказной леди Анне, по словам последней, высосала из неё всю кровь и душу вытрясла, после чего сбежала с маленькой Мэри неизвестно куда. Сказать по чести, от исчезновения Медоры все мои знакомые британцы вздохнули облегчённо, мне же ничего не осталось, как вернуться во Францию... Некоторое время спустя вдова Эжена, принявшая постриг в монастыре, что неподалёку, сообщила мне о поступлении в тамошний детский приют английской девочки, мать которой, заявляя, что ей нечем кормить ребёнка, устроила сцену, затмевающую собрание трагедий Расина. Монахини приняли её за одержимую злым духом и связали, но ночью она как-то освободилась и скрылась. Через неделю, когда Медора снова забрела в обитель, я ждал её там, чтоб увести в этот дом вместе с дочкой. На сообщение о находке, матроны байронова клана откликнулись мольбами об удержании Медоры здесь, и вот уже почти год, как я маюсь с ней.

   - Ну, сегодня она вырвалась из-под вашей опеки...

   - Она так поступает еженедельно. Всякий раз отправляюсь её искать. Пойду и сейчас.

   - Где же вы её находите?

   - Вам лучше не знать.

   Макс попросил меня надеть на его руку перчатку со множеством железных пластинок и шипов на внешней стороне, сам закутался в плащ, взял трость и вышел.

XII

   На дворе почти совсем стемнело; дождь не прекращался. Я перелистывал дневник, потом заметил в шкапе книги, вытянул одну из ряда - его оказался том "Библиотеки для чтения", содержащий перевод второй части романа "Утраченные иллюзии" - о злоключениях и разочарованиях молодого поэта в столице, прельстившей его почестями, богатством, любовью прекрасных женщин - и давшей дурную славу продажного журналиста, жалкий хлеб, купленный ценою совести, и сердце комедиантки... В оригинале названием повести было "Провинциальная знаменитость в Париже", но переводчик озаглавил её "Провинциальный Байрон"... Моему недоумению не было конца. Причём тут Байрон!? Герой романа оказался довольно мелочным, беспринципным, эгоистичным и, несмотря на молодость, консервативным человеком; в своих сочинениях он воспевал какие-то цветочки и оправдывал кровопролитие Варфоломеевой ночи, пытался всячески потрафить существующей власти... Потом Байрон был настоящий аристократ, а этот - сын аптекаря, самозванец в высшем свете. Очевидно, злокозненный переводчик намеренно вписал сюда великое имя - чтоб очернить, скомпрометировать его! Я отбросил книжку и захлопнул дверцу шкапа, но мне даже находиться в одном помещении с этим пасквилем было тошно.

   Я решил заглянуть к соседу. В его комнате горел свет. Прислушавшись у двери, я различил голоса - Джеймс был не один, а с подругой.

   - Нет, - говорила Альбин, - наверное, эта кормёжка не для моего нутра.

   - У тебя болит живот?

   - Чуть-чуть.

   - Тогда зачем ты здесь?

   - Чтоб выяснить, прости ли ты меня за Полину?

   - Я и не помню уже этого...

   - Тогда я пойду.

   - Останься. Посиди. Или приляг. ... Расскажи мне что-нибудь....

   Альбин молчала, и я счёл этот момент удобным для стука, а войдя, сказал:

   - Друзья, меня посетила идея: Джозеф, слуга леди Ады, служил прежде её отцу и, должно быть, стал свидетелем кончины своего господина. Так давайте воспользуемся случаем и выспросим у него, как всё на самом деле было!

   Альбин медленно, нехотя поднялась перины, тяжело перевела дыхание и сказала:

   - Я не ручаюсь за сказительские таланты Джо, но вообще он занятный малый. Ладно, потрясём его немного.

   Джеймс взял сонного Дэнни; мы зашли за Полиной и всей компанией отправились на поиски истины.

   Графиня Лавлейс отнеслась скептически к нашей затее, но не возражала, только просила не кричать громко и удалилась вместе со своей Тришей в смежную комнату.

   Джозеф распрямился, гордо посмотрел на нас и вымолвил торжественно: