Материалы к альтернативной биографии

   Своим поступком Астинь срывает праздник; царь в бешенстве и горе, он не знает, как поступить, и прежде чем он что-либо придумывает сам, его окружают наушники. Одни говорят об извечной обязанности женщин подчиняться мужчинам (для этих царица совершила непростительное преступление); другие заводят речь о порядке вообще, который строится на власти и подвластности; кто-то заступается за Астинь, напоминая царю, что тот провозгласил свободу и безнаказанность, чем и воспользовалась царица. Выслушав всех, Артаксеркс, просит оставить его одного и долго размышляет в храме. Он вовсе не хочет наказывать Астинь и радуется, что так предусмотрительно заранее оправдал все вольности, но вдруг его взгляд падает на идол, которому он так и не принёс положенной жертвы, и в нём пробуждается страх. Он решает и клянётся больше никогда не встречаться со своевольной женщиной, презревшей свою великую покровительницу, а значит навлёкшую на себя проклятье небес.

   Второе действие целиком происходит в гареме, где опальная одинокая Астинь в скромных покоях вспоминает свою молодость, перебирает свитки любимых книг и готовится дожить свой век безропотно, служа богами и младшим сёстрам. Вдруг входит евнух и передаёт письмо от Артаксеркса, полное жалоб и упрёков в том, что его навсегда лишили счастья. Сообщая о созыве новых претенденток на венец, царь заверяет, что ни одну девицу царь не предпочтёт жестокой красавице, которая пренебрегла им. Астинь воспринимает послание сначала с сочувствием, потом - с иронией и тут же диктует суровый ответ, в котором насмехается над талантом адресата во всём винить кого угодно, только не себя, хотя по логике вещей ответственности больше тем, чем больше власти, а власти больше у царя, который у неё самой, у самого себя и отнял счастье, а теперь ещё затеял дикий фарс с невестами...

   Тем не менее вскоре гарем наводняют молодые красотки, и каждой из них старший смотритель даёт рабыню. Видя, как прелестна еврейка Есфирь, другие невесты подкупают распорядителя, чтоб он приставил с ней в качестве служанки свергнутую царицу. Они надеются, что та, ревнуя, изуродует девушку, чем и себя поставит в более тяжёлое положение, и их избавит от соперницы. Но Астинь умна и хитра. Сперва она устраивает еврейке нравственный экзамен, спрашивая, готова ли та ради короны отречься от бога отцов, согласится ли ублажать друзей царя, если тот велит. Есфирь отвечает: "Никогда!", и Астинь наряжает её в те уборы, в которых когда-то сама блистала невестой; заплетает по-своему её волосы, умащивает её своими любимыми благовониями, учит её танцевать и петь. Разумеется, на смотре Артаксеркс не видит никого, кроме подражательницы Астини, а когда он слышит её имя (которое сам не может выговорить иначе, чем Эштер), то находит его более всех похожим на имя его богини и этим официально объясняет свой выбор.

   Через несколько дней в храме Астарты снова праздник. Царь благодарит свою богиню за возрождение его любви, а один из приближенных - Аман - спрашивает, отчего это новая царица не приходит в святилище, не послать ли за нею? Вопрос смущает Артаксеркса; он не сразу отвечает, что Есфири нездоровится и он не хочет её тревожить.

   Третье действие посвящено стычке Амана с Мардохеем, где повторяется мотив непокорности... Есфирь и Астинь благоденствуют в гареме; они ходят всюду вместе в одинаковых роскошных нарядах и разговаривают о государственных делах; царица ничего не делает, не посоветовавшись со своей старшей мудрой наперсницей. Когда же приходит страшная весть и просьба о заступничестве от Мардохея, Есфирь перепугана - она знает, что царь, после покушения на его жизнь, заранее приговаривает к смерти всякого, кто явится к нему незваным; но бесстрашная Астинь воодушевляет её рассказом о том, как, оберегая свою лишь честь, рискнула жизнью и не раскаялась в том ни на миг. Действие завершается во дворце. Артаксеркс беседует с Аманом, по чьей просьбе он уже месяц не встречается с Есфирью, жалуется, что истосковался по любимой, но Аман напоминает, что её дядя - мятежник и мог подговорить воспитанницу на убийство мужа, ведь евреи беспрекословно повинуются страшим родичам. Внезапно докладывают о приходе царицы. Царь в смятении и двойном ужасе: за свою жизнь и за жизнь возлюбленной. Кажется, он должен выбрать, кому из них двоих сейчас погибнуть - и решается принять Есфирь, приказывает всем оставить их наедине...

   Леди Ада, едва начав свой рассказ, встала и заходила у стола, сопровождая речь выразительными жестами. Когда она остановилась, мы наперебой затребовали продолжения, но она сказал:

   - Это всё. Большего пока не сочинили.

   - А что, душевно! - одобрила Альбин; я закивал:

   - Ничуть не хуже "Каина"!

   - Не мудрено, - ответила Ада с высокомерной гримаской.

   - Однако, нелегко им будет всё это прилично закруглить.

   - Зачем прилично закруглять то, что от самого начала неприлично?

   - А впрочем, если авторы знакомы с чёрным юмором... Ведь это в духе Джи-Джи-Би: предложить одной половине народа истребить другую, а другой - защищаться.

   - Чистое безумие!