Материалы к альтернативной биографии

   На рассвете Перси отключился, чтобы через сорок минут спустя быть разбуженным Кларой и сочинять с ней в соавторстве ответ колкой леди, а к обеду искусный доктор переписал нужным почерком следующее:

   "Спасибо, милочка, что не забываете меня. Ваше письмо как нельзя более ободрило мой противоречивый дух. Я живу в красивейшем месте - в Швейцарии, на самом берегу волшебного озера. Погода изумительна. Днём такое ясное и глубокое небо, что кажется вот-вот разглядишь звёзды, а по ночам налетают милые моему сердцу грозы, превращающие древние дубы в факелы, вырывающие с корнем вековые ели. В свете молний тучи напоминают перевёрнутые горы. Отражаясь в озере, они превращаются в подобие гор, вздымающихся навстречу отражениям реальных гор, утыкающихся в них вершинами. Я бы никогда не обратил внимания на это явление, если бы на него не указал мой новый друг - человек, подобный мне в самых лучших чертах - истинный философ и служитель священной поэзии.

   Я мог бы сказать, что он исцелил мою душу от всех заблуждений молодости, если бы это не сделала прекрасная и мудрая женщина, взявшая меня под своё руководство и покровительство, подарившая мне сокровище своей любви. Она укрепила меня в презрении к суеверию, именуемому религией. Конечно, я был смешон, предлагая ей венчаться хоть в ватиканском соборе Св. Павла. Мы можем быть счастливы и без этих дикарских обрядов. Наши дети никогда не узнают, что такое бог, и вырастут душевно здоровыми людьми, чего не скажешь о вашем сыне.

   Вторая гордость моей жизни - моя поэма переведена на турецкий язык и снискала на востоке ещё больший успех, чем в Европе. Сам султан прислал мне в благодарность ожерелье из жемчуга и бирюзы, которое так к лицу моей возлюбленной!

   Кроме нас здесь живёт ещё много людей, имевших несчастье родиться в Англии, жертв мракобесия и диктатуры конформизма, принимающих с неизменным почтением и радостью Вашего непокорного слугу - такого-то".

***

   "Всю ночь строчил, как угорелый, - доложили мне на вилле, - Полчаса назад ушёл".

   Допущенная к ещё дымящимся рукописям, я умилилась, видя, какая мне отведена роль, а по ремарке догадалась, где найду сочинителя; схватила бумаги, чтоб по дороге выучить слова, и устремилась в горы.

   У ближайшего водопада я была мало похожа на дочь воздуха... Мой заклинатель, сам запыхавшийся, с мешками под глазами, пил из пригоршней и умывался по другую сторону потока, неширокого, но грохочущего так, что мне пришлось надрывать горло. Но партнёр мой, кажется, без особых усилий перекрывал своим голосом шум воды. Наверное, когда он выступал в палате лордов, мало кому не хотелось спрятаться под кресло или выскочить в окно, а он едва ли привирает, называя себя внуком банши.

   Я показала бумаги, вопросительно кивая. Он покачал головой, приложил к счастливо улыбающимся губам пальцы, словно в ожидании, потом протянул руку вверх и описал четверть круга. В эту минуту лучи солнца пересекли водопад, и появилась радуга. Я спрятала рукопись за спину и зажмурилась, зная, что он, романтичный, но злопамятный, плеснёт мне прямо в лицо, и не скупо...

***

   Какая лукавая сцена! Он впервые заговорил со мной на языке обожания; предписал мне знание и понимание его; заставил предложить ему прочнейший на его взгляд союз - и отклонил им же придуманное предложение.

   Отыграв, мы спустились на лужайку, туда, где пересечь поток было нетрудно, и повалились в траву с моей стороны.

   - ...Джордж,... почему именно на ней?...

   - ...... Первым, что я о ней узнал, были её стихи...

   - ... Хорошие?

   - ...... Да я и не думал, что женщина может делать это!

   - Фрхъ!...... (Беспросветный шовинист!!!!!!)

   - Правда, потом она объявила поэзию дурной привычкой...

   - ...... Кстати,... если бы Манфред не отказал фее, что бы она с ним сделала?

   - Спроси у неё.

***

   Вот и развязка. Я пишу за столом, Перси тихо ходит за моей спиной и говорит.

Осквернённый злодейством, терзаемый укорами совести, где я найду покой, если не в смерти?

   - Мэри, я почти забыл твоё лицо.

Прощай! Покидая тебя, я расстаюсь с последним, которого увидят эти глаза.

   - Ты не хочешь видеть меня, жить со мной?

Если бы ты ещё жил и желал мне отомстить, тебе лучше было бы обречь меня жить, чем предать уничтожению.

   - Да, я не так понимаю тебя, как тебе нужно, не могу помочь тебе в творчестве...

Но всё было иначе; ты стремился уничтожить меня, чтоб я не творил зла...

   - Но как же наши чувства?

Если по каким-то неведомым мне законам, мысль и чувства не угасли в тебе, ты не можешь пожелать мне более жестоких мук, чем те, что я ощущаю.

   - Без тебя я буду несчастнейшим человеком в мире.