Материалы к альтернативной биографии

   Может, мне перецеловать твоих соплюшек - красавицу Медору, умницу Аду и разбойницу Аллегру? Ты и тут упредил меня - надел на них хрустальные оберёги!

   Но я не сдамся, и ты потом будешь мне благодарен.

   Вот, что сделай: пошли кому-нибудь свои волосы. Правильно, путь это будет Мэри. Её я тоже немножко чую, и детёныш твой с ней...

***

   В августе двадцать четвёртого я отправляюсь в Венецию, увожу из залива гондолу и плыву на восток под растущей луной. Время вышло из моего внимания. Скажу просто, что в густом ночном тумане различил золотой огонёк и услышал сначала весёлую мысль, потом наигранно-сдержанную фразу:

   - Тебя только за смертью посылать.

   Наверное, какая-то человеческая шутка.

   В длинном тёмном плаще лёгкой ровной походкой мой брат шёл навстречу мне по морю, приподняв фонарь. Приблизившись, он протянул руку. Я припал к ней ртом, пил, пока мне не стало жарко, а потом без помощи выбрался из лодки. Бросив её в волнах, мы побрели к берегу. Вода под нами была черна, как небо. Лунный диск не отражалась в ней. Джордж утопил фонарь.

   - Судя по последним ощущениям жизни, ты, мой добрый друг, высасывал по волосу в день. Что так? Сердечко не остыло?

   - Слишком жутко - всё и сразу...

   - Да отчего?

   - ...... Блаженствовать за счёт чужих страданий... Особенно твоих... Мне самому казалось, что я умираю... Снова... Только это было так...

   - Сладко.

   - Да.

   - Ну, поздравляю.

   Мы выбрались на сушу и пошли в город.

   - .... Кого похоронили вместо тебя?

   - Вот так заботы! А вместо тебя кого? ... Они все одинаковы. И видят только то, что хотят.

   - Каждый из них - в возможности один из нас... Мне только невдомёк...

   - Ну?

   - Как ты мог быть чем-то... промежуточным?

   - Смотри, - кивнул на показавшийся вдали над дымкой далёкий белый акрополь, - Я не впервые в этих краях. Здесь всё и началось - казалось бы, с обычной малярии. Смерть лежала со мной в обнимку двадцать дней. Меня пичкали всем подряд... и оторвали её от меня раньше времени, при том что......... Когда турки только начали наступление на Балканы, им преградил путь полководец откуда-то с севера, с гор, казавшийся выродком Преисподней. Он мог голыми руками растерзать тысячу человек за час, его же самого не брало никакое оружие. Его военные успехи мало радовали местных, потому что он и им не давал никакого житья. Они нашли какой-то способ умертвить его - и позволили османам захватить их земли. Триста лет греки и славяне мечтали освободиться, и всё это время они помнили того вампира, чувствовали, что без него ничего не смогут...... Кто-то сберёг его кровь и, верно, дал мне вместо хины, но она потеряла часть силы,... вот и пришлось мне прожить ещё лет пятнадцать что ли, пока она возрождалась........ Не удивлюсь, если всё было подстроено с самого начала. Какой-нибудь колдун-патриот...... Может быть, ему понравилось, что я не боюсь умереть; может, привлекло его то, что я пришёл с Запада, из края смерти, как им верится; а может, одна моя молодость подала надежду... С тех пор я никогда не был ни болен, ни здоров. Меня не задевала никакая зараза, но я не мог есть и спать... Знахари предполагали, что меня сглазили...

   - А доктора что говорили?

   - "Платите, и никто не узнает".

   - Люди!

   - Ничего. Кривая вывела. Теперь я на своём месте в наилучшем качестве. Выгрызаю турок, трясу в сновидениях европейских политиков...

   - А что будешь делать, когда освободишь Грецию?

   - Не знаю. Умру, наверное, совсем... Посмотрим...... Ты помнишь жизнь?

   - Только с тобой...

   - ... А я помню много жизней. Это оттого, что долго умирал...... Сколько же их было! - Больше сотни!... Я верил в разных богов, но всегда воевал за них...... Победа будет нашей!

   - А за душу свою ты не боишься?

   - Нет. За неё молится весь Афон... Я даже соборован.

   - Но обитаешь в языческом капище.

   Мы остановились в тронном зеле исчезнувшего божества.

   - Святому Духу нет запретных мест.

   Две плиты у наших ног раскрылись, как дверные створки, выпуская в сумрак бело-голубое сияние, исходящее от россыпи мелких кристаллов, что заполняли ковчег, бывший чуть короче гондолы, но шире её.

   - Алмазы!?

   - Нет. Освящённая соль. Я отдыхаю в ней, если накануне убиваю. Но война медлительна, ленива. Когда она совсем впадает в дрёму, я предпочитаю дневать на дне моря: можно видеть солнце, множество животных, и вода съедобна, правда, говорят, если много её пить, дёсны окостенеют...

   - А с дельфинами ты больше не враждуешь?

   - О, эти волки волн! Они только и мечтают откусить мне ещё что-нибудь! Но уж если я живой был им не по зубам, то мёртвого меня им подавно не достать, прости, Боже: грех злословить на чистых, хоть они и мои недруги. ... Утро нескоро, но мы устали. Ложе ждёт.

***