Материалы к альтернативной биографии

   Джеймс же сидел глядя в пол, изредка проводя пальцами по лбу. Наверняка его одолевали воспоминания о бедном доме, откуда он увёл свою Эмили. Может быть, по-настоящему ему полюбилась не эта девушка, а именно её дом и семья, которой у него никогда не было, которую он сделал несчастной, похитив любимицу родителей, их радость. Теперь он боялся поднять глаза на крестьянку, словно стыдился...

   Миновал час. Альбин уже прощалась с матерью-пастушкой, когда на моё счастье в хижину вошёл мой недавний проводник. Я бросился к нему, шепча и кивая на Стирфорта: "Взгляните на этого человека. Его лицо вам не кажется знакомым?". Охотник отстранил меня, прищурился и выговорил:

   - Что ж, лицо как лицо. Англичане все такие.

   На том мы и расстались, и что-то необычное мерещилось мне в том, как смотрели нам вслед отец и дочь.

XV

   В горах время идёт так же неровно, как и тропа. Есть ущелья, куда никогда не заглядывает день; есть пики, на которых всегда светло, а между ними солнце является и пропадает внезапно. Когда мы снова приблизились к озеру, его гладь туманилась, среди густо-синих теней. Изо дня мы попали в поздний вечер, как из сада - во флигель, и немедленно почувствовали себя усталыми. Мысль заночевать возникла стразу у всех. Найдя чуть пониже сохлый кустарник, мы наломали хвороста и развели костёр. Еды у нас имелось ещё довольно. Ночь не предвещала особого холода, и, встречая её, мы ужинали, пили по очереди из общей бутылки рейнвейн и разговаривали, точнее, слушали рассказ Полины.

   - У меня, - говорила она, - никогда не было настоящих друзей, но от отца я знаю, как важна дружба, как могущественна она, какие великие деяния можно совершить с её помощью, какие горести разрешить. Я доверяю вам и хочу поведать о том, что заставило меня искать смерти. Однако, если кому-то не хочется слушать...

   - Если кому-то не хочется, - вклинился я, глядя, как и Полина, на Джеймса, -то пусть он удалится!

   - Семеро одного не терпят? - спросил тот, кисло усмехаясь, - Ладно, что мне, исповедуйтесь, мисс.

   - Я сказала Жану, что любила... Я любила друга моего отца - не как жениха, а скорее как старшего брата, но если бы он посватался ко мне, счастливее меня не было бы никого не свете. Клянусь вам, это был прекраснейший человек - его обожали все: от нищих до монархов. Женщины души в нём не чаяли, хотя он скорее сторонился их. Он мог всё. Его считали пророком и чудотворцем - слава шла по всей Европе... Он почти не нажил врагов: ненавидеть его было просто невозможно. Только один человек оказался непримирим - его родной младший брат - завистник. Сначала он поссорил с ним родителей, потом соблазнил его жену, внушил ей ненависть к мужу, и вдвоём они сделали невыносимой жизнь того, кто более всех был достоин любви и покоя, и за два года этого проклятого брака свели его в могилу... Вдова покинула семью, оставив по требованию свёкра детей, а негодяй-братоубийца... попросил моей руки,... и я ему не отказала... Я решилась жить с ним, чтоб день ото дня превращать его существование в муку.

   - А вы не боитесь?...

   - Я боюсь только одного: что он умрёт, не дав мне исчерпать свою жажду мести и испробовать все её способы!... Но иногда... я чувствую, что жить с таким желанием, какое я в себе ношу, - нельзя, невозможно жить переполненной злом. Механизм уже запущен,... но если один из двух должен погибнуть, может быть, лучше погибнуть мне... Ведь он... уже давно и без меня по-настоящему несчастен: им все пренебрегали... И потом... он любит меня...

   - Не понимаю, - заговорил Стирфорт, - если вы кого-то ненавидите и хотите отомстить, - мстите, но зачем для этого выходить замуж? Бывайте под разными предлогами в гостях, и воплощайте свои мечты...

   - Полина! Не слушайте его! Ваш наречённый вас любит! Ведь в этой любви - спасение для вас обоих! Простите его, выходите за него и живите с миром! - проповедовал я.