Материя

– Приветствую вас, – сказал он и протянул одну конечность, держа в ней издававший гудки маленький прибор, потом другую. – Премного просить документ. Распоряжением башнемастера башни Вау-йей Тагратарка.

Фербин выпрямился:

– Нам бы хотелось увидеть великого замерина.

– Документ, выданный окт, принадлежать окт. Подлежать сдаче по прибытии на поверхность.

– Так это Поверхность? – спросил Фербин, оглядываясь. – Что-то непохоже.

– Поверхность! – воскликнул окт.

– Проводите нас к великому замерину. – Фербин похлопал себя по карману с бумагами. – И тогда вы получите ваши документы.

Окт, казалось, задумался.

– Следовать, – сказал он, резко повернувшись и направляясь к дверям впереди. Те сразу же начали открываться.

Они оказались в просторной комнате. На дальнем конце ее было большое эллиптическое окно, выходившее на обширные сады, широкие озера и далекие, скалистые, удивительно крутые горы. Живые существа, машины и странные создания, которые могли быть и теми и другими, двигались по бескрайней эспланаде. От этой мешанины красок и звуков голова шла кругом.

– Видеть? Поверхность, – сказал окт. Он повернулся к ним. – Документы. Просить покорно.

– Великий замерин, просим покорно вас, – сказал Фербин.

– Другие ждать. Они, как и вы, искать случая встречать великий замерин. Или тот, кто есть уполномочен вместо него. Дополнительно, объяснительно. Великий замерин отсутствовать. Уехать. Далеко. Документы.

– Что значит «уехать»? – переспросил Фербин.

– Что значит «другие ждать»? – переспросил Холс, оглядываясь и невольно хватаясь за рукоять кинжала.

13. «Не пытайся делать это дома»

Джан Серий Анаплиан готовилась, заново знакомясь с Сурсаменом и пустотелами и изучая различные вовлеченные виды. У мортанвельдов она обнаружила хороший образ: «Когда на мелководье мы смотрим вверх и видим солнце, кажется, что оно светит только нам, его мягкие лучи тянутся к нам, как обнимающие руки („щупальца“ – было указано в переводе), прямые и искренние в своей звездной силе, все они перемещаются и пульсируют одновременно с движением каждой поверхностной волны, всегда фокусируясь на наблюдателе, и самые легковерные считают, будто лишь им уделяется такое внимание, лишь они удостаиваются его. Но и любой другой индивидуум в любом месте, имея возможность видеть солнце, будет ощущать то же самое и может так же легко проникнуться убеждением, что великолепное солнце светит для него одного».

Анаплиан летела на корабле средней дальности «Не пытайся делать это дома» и сейчас играла в батаос с одним из офицеров. Скоростной сторожевик класса «Нарушитель» и бывший наступательный корабль общего типа «Восемь выстрелов подряд» днем ранее встретился с кораблем средней дальности класса «Степь» и отправился к неведомой никому цели. Пока что ни слова не было сказано о ножевой ракете с мозгами автономника, спрятанной в багаже Анаплиан. У нее было подготовлено несколько объяснений, но она предпочитала верить в самое простое и благодушное: никто не заметил.

Но возможно, партия в батаос была лишь предлогом, чтобы заговорить о ракете. Хумли Гасартравхара, член правления корабля и дежурный офицер по связи с пассажирами, подружился с Анаплиан за завтраком и предложил сыграть партию. Они договорились играть без всякой помощи, доверяя друг другу: не искать постороннего совета посредством имплантов или других способов, не секретировать никаких наркотиков.

Найдя три пенька на лужайке в тропелевой рощице, близ небольшого ручейка в парке верхнего уровня, они расположились там. На дальней стороне полянки лежал черноспинный борм, похожий на выброшенные часы с ногами: он терпеливо передвигался следом за солнечными пятнами, по мере того как корабельное солнце медленно совершало свой круг. Борм похрапывал. Впереди кричали и визжали дети в лётном оснащении или подвешенные под воздушными шарами. Анаплиан почувствовала что-то у себя на голове, погладила рукой темные волосы, потом приставила ко лбу козырек ладони и подняла глаза, чтобы видеть летающих детей.

– Они на нас не мочатся? – спросила она.

Хумли Гасартравхара тоже метнул взгляд вверх.

– Водяные пистолеты, – сказал он и снова вернулся к игре – партию он проигрывал.

Это был пожилой с виду человек, в основном гуманоидного типа, с длинными белыми волосами, заплетенными в аккуратную косичку. Лицо и обнаженный торс – дальше шли брюки с высокой талией, сшитые из зеленой ткани необычайно ядовитого цвета, – были покрыты тщательно выписанными и витиеватыми абстрактными татуировками. На темно-коричневой коже ярко сверкали желтовато-белые линии – словно солнечные прожилки в воде.

– Любопытный образ, – пробормотал Гасартравхара;

Анаплиан рассказала ему о мортанвельдском представлении солнечного света, видного сквозь толщу воды. – Водная среда. – Он кивнул. – Они не похожи на нас, но мысли те же. И лежат на поверхности. – Он улыбнулся. – Что мы есть и не есть пуп Вселенной. Все мы склонны к солипсизму.

– Пожалуй, – согласилась Анаплиан.

– Вас интересуют мортанвельды?