Материк, переставший быть легендой

Однако слияния душ и сердец не произошло. Второй премьер-министр Австралийского Союза, А. Дикин, писал: «Мы продолжаем быть скоплением штатов, а не объединением. Наши штаты до сих пор смотрят друг на друга недоброжелательно и подозрительно, более того, они завистливы и настроены злобно антагонистично в отношении федерального правительства и парламента… Мы поставили перед правительством и обеими палатами реальную задачу создания нации, передав решение своих проблем парламенту, не постаравшись сгладить взаимные антипатии»^{4}.

Больным был и остается до сих пор вопрос о распределении доходов от налогообложения. В проекте конституции было намечено сделать федерацию и штаты финансово независимыми: предполагалось, что каждое правительство будет устанавливать, собирать налоги и использовать полученные деньги самостоятельно. Но это не было зафиксировано в принятом тексте конституции. Более того, в течение всего времени существования федерации центральное правительство усиливало свои позиции в этой сфере.

Финансовая зависимость от центрального правительства, естественно, стесняет и политическую самостоятельность штатов. Но это ни в коей мере не означает существенного изменения положения штатов в федерации. Их роль в 60-80-е годы особенно усилилась. Это объясняется целым рядом причин, например тем. что не так остро, как раньше, ощущается внешняя угроза (подавляющему большинству населения она представляется сейчас нереальной) и возможность внутренних потрясений (а это именно те области, которые относятся к исключительной компетенции федеральной власти), тем. что усилилась экономическая мощь штатов в результате «минерального бума», активизировался процесс индустриализации, прежде всего в Квинсленде и Западной Австралии. Положение этих штатов, ранее и наиболее бедных, и малонаселенных, в последние десятилетия изменилось кардинальным образом.

Несмотря на ущемление федерацией прав штатов, последние продолжают играть огромную роль в финансовой системе страны. Бо'льшая часть правительственных служащих работает в штатах. Их позиция в отношении федерации вполне ясна: они на страже интересов штатов. Премьеры штатов ведут себя по отношению к центральному правительству зачастую не только независимо, но даже вызывающе.

Но, пожалуй, самое главное — позиция населения, а его, как уже отмечалось, прежде всего заботят местные дела. Учитывая это и стремясь расширить и укрепить свою популярность, политические лидеры штатов, отстаивая местные интересы, идут даже против федерального правительства, состоящего из представителей одной с ним партии. Что же говорить, если они принадлежат к другим партиям?

Действующая в стране конституция содержит положения, которые касаются важных, можно сказать, первостепенных вопросов, сформулированные весьма неопределенно и дающие простор для широкого толкования. При этом создатели документа исходили из британской практики, базирующейся не на писаной конституции, которой в Великобритании не существует вообще, а на исписанных правилах-обычаях.

В конституции нет упоминания, например, о кабинете министров, а тем более определения его функций. А ведь так же как в Великобритании, именно этот орган является высшей исполнительной властью в стране. В то же время в главе 2, где речь идет об исполнительной власти, на первый план выступает фигура генерал-губернатора — представителя британской короны, а следовательно, главы исполнительного органа.

Нетрудно заметить, что архаичные статьи конституции не имеют ничего общего с практикой. Так же как в Великобритании, в Австралии страной управляет кабинет министров, составленный из представителей партии или коалиции партий, получивших на всеобщих выборах большинство в нижней палате парламента. В штатах положение аналогичное. Власть британской королевы, являющейся также и королевой Австралии, номинальна.

Таким образом, вся политическая жизнь в Австралии основывается не на писаной конституции, а на обычаях. На текст конституции Австралии мало кто обращал внимание, даже люди, занимающиеся политикой. Зачем вспоминать конституцию, цитировать ее статьи, если это своего рода мертвый документ? Так казалось всем до 1975 г., когда произошло беспрецедентное не только в истории Австралии, но и в истории Содружества событие — «мертвые» сбросили живых с политической арены страны. Вот тогда-то широкие слои населения стали обсуждать вопросы австралийского государственного права. Ожесточенная дискуссия велась не только в среде интеллектуалов, но и на улице.

Л. Воляновский касается этого события: отстранения от власти премьер-министра Г. Уитлема генерал-губернатором Д. Керром. Хотя оно и произошло пятнадцать лет назад, его и сейчас в Австралии хорошо помнят.