Материнская любовь

— Придется тебе хотя бы продукты в дом внести. Их почти не осталось, но думаю, нам хватит…

Воронов улыбнулся:

— Мам, я все перенесу. Нам же завтра ехать в Москву.

Открыв багажник, подхватил лежавшие сверху два матраса и потащил в дом. Кольцова шла следом. Ярослав за десять минут перетаскал вещи и продукты в дом. Сразу застелил постели. Только тут они по-настоящему поняли, что голодны и устали. Под руководством Майи Воронов приготовил ужин, состоявший из отварной гречки и ломтиков обжаренного куриного мяса, остававшегося в морозилке. Быстро поели.

Кольцова задумчиво посмотрела на забинтованные руки. Приподняв брючину, взглянула на бинты на ногах. Ярослав понял:

— Мам, помыться хочешь?

Она кивнула. Парень улыбнулся:

— Переоденься в халат и приходи в гостиную…

Майя послушалась. Переоделась в своей комнате и вышла в гостиную. Сын замотал матери перевязанные руки и ноги по верху приготовленным полиэтиленом, а по краям заклеил скотчем, чтоб не намокло. Ополоснулись в душе по очереди и разошлись по спальням. У обоих не осталось ни моральных ни физических сил…

На другой день, в девять утра, они отправились в мастерскую Меркулова. Машину вел Ярослав. Майя сидела рядом и рассказывала ему о Иване Гавриловиче. Их старой дружбе с ее покойным отцом. Событий накануне оба старались не касаться, хотя и понимали, что от них не уйти. Впереди был разговор с девушкой…

За все время дороги автомобиль Кольцовой никто не остановил и женщина успокоилась. Видимо в милиции все уже знали, что она не преступница.

В старой мастерской ничего не изменилось. Ученики еще не пришли. Меркулов и Лена Чекулаева как раз заканчивали с кофе, когда вошли Майя и Ярослав. Девушка без разговоров и ничуть не смущаясь, кинулась на шею Ярославу. Заметив гипс и бинты на руках Кольцовой, а так же глубокую царапину и синяк на ее лице, вопросительно посмотрела на жениха. Воронов вздохнул и ни слова не сказал. Девушка отстранилась, настороженно поглядывая на женщину.

Кольцова познакомила Ярослава со старым художником:

— Знакомьтесь, Иван Гаврилович, это и есть мой Ярик! Мой взрослый ребенок…

Художник улыбнулся, разглядывая парня:

— Ну-ну… Это хорошо, что ты родственниками обзаводишься! А с самой что произошло?

Майя слабо улыбнулась и отмахнулась:

— Это чуть позже расскажу… — Взглянув на Лену Чекулаеву, попросила: — Леночка, нам надо поговорить…

Девушка взглянула на Ярослава. Затем на Майю и шагнула к небольшой комнатке в углу, где спала эти ночи…

Старик долго разглядывал Воронова. Сказал улыбаясь:

— Вот ведь какая странность! Майечка себе взрослого сына нашла, а она мне, как дочь. Выходит, ты мне внук? На фотографии-то у тебя в глазах тоска стоит, а сейчас я ее не вижу.

Ярослав, не долго думая, обнял художника и ответил:

— Выходит, внук! Какая же может быть тоска, если я маму нашел? Я чувствую себя нужным ей.

Меркулов обнял его в ответ, похлопывая по широким плечам. Отстранился и пристально поглядел в глаза:

— А Леночка невеста твоя, как я слышал. Замечательная девушка. Вы красивая пара. Хочешь, покажу ее портреты?

Парень кивнул, в душе радуясь, что художник не стал расспрашивать его о Майе:

— Интересно. Это вы ее рисовали?

Иван Гаврилович направился к огромному столу в углу мастерской:

— И я, и ученики мои…

Художник вытащил из-под груды картона на столе несколько портретов и протянул их Воронову. На него взглянула грустная Аленушка из сказки, прижавшаяся к березке. На другом рисунке Лена смеялась, волнистые волосы закрывали плечи и грудь. С третьего на него гордо взглянула боярская дочь в высоком кокошнике. Ярослав перебирал рисунки молча, искренне восхищаясь мастерством художников. Закончив просмотр, обернулся к Меркулову:

— Иван Гаврилович, это просто великолепно! Я видел портрет мамы, когда она была девочкой. Это надо же вам так рисовать!

Старик улыбнулся, слегка похлопав его по плечу:

— Леночка мне очень нравится. Не обижай ее.

В мастерскую вошли заплаканная Лена и Майя, обнимающая девушку за плечи здоровой рукой. Лена бросилась к Ярославу на шею и зарыдала в голос:

— Господи! Какой же он подлец! Убить моих родителей, присвоить их жизнь… Мамочка, он точно убил ее! Ярик, я не желаю видеть и хоронить его! Не желаю!

Воронов прижал ее к себе и отвел в угол, чтобы успокоить. Майя вполголоса рассказывала старому художнику то, что произошло за этот неполный месяц. Заранее взяв слово, что он никому и ничего не расскажет. Меркулов тяжело вздыхал и покачивал головой, поглядывая временами в сторону обнявшейся пары. Когда женщина закончила рассказ, он тихо произнес:

— Вот смотри, Майечка, как жизнь-то распорядилась. Вроде с плохого все началось, да только и ты теперь не одна, да и другим людям помогла. Дай Бог тебе здоровья, дочка!

Втроем они кое-как успокоили расстроеную девушку. Лена спохватилась:

— У меня же практически ничего нет из одежды. Даже на экзамен завтра не в чем пойти. И денег нет…

Ярослав улыбнулся. Взял телефон Майи. Отошел в сторону. Нашел в памяти мобильника номер Коростелева и решительно позвонил полковнику. Спросил после традиционных приветствий: