Материнская власть. Психологические последствия в жизни взрослых людей. Как начать жить своей жизнью

Если бы мать Аллы в тот день распростерла свои объятия и решительно пригласила дочь приезжать и жить с ними, все было бы психологически иначе. Она вмешалась бы в их отношения и сыграла решающую роль, подталкивая дочь к разрыву. Что очень важно, родители не прожили бы вместе беременность и роды, и привязанность отца к ребенку могла бы вовсе не возникнуть. Теперь отношения членов бывшей семьи гораздо более гармоничные, чем были бы, если бы дочь вернулась к маме в первом триместре беременности. Она живет отдельно, строит собственную жизнь, а родители могут поддерживать, но не доминируют.

Кажется, что разница между исходами невелика — но на деле она играет ключевую роль. Одно и то же событие (развод, расставание с «не тем человеком») может стать и точкой роста, и причиной регресса. Алла сумела не помешать правильному порядку проживания этой ситуации. В этом ее материнская мудрость.

Что делать?

Ваша дочь жалуется вам на мужа, хочет расстаться с ним и вернуться к вам?

Выясните, нет ли важных и срочных причин для бегства. Если в семье есть насилие, угрозы, издевательства и другие невыносимые и/или опасные вещи, вопрос о том, помогать ли своему ребенку, даже не стои́т. Такое нельзя терпеть ни минуты!

Если же ситуация более спорная, не подталкивайте дочь к разрыву и не предлагайте немедленное комфортное существование у себя за пазухой. Но не нужно и становиться на сторону мужа, всеми силами сохраняя изжившие себя отношения. Вообще не предлагайте никаких решающих аргументов. Бойтесь сыграть активную роль и «перевесить». Это не ваша жизнь, и любое вмешательство неуместно.

Объясните, что поддержите дочь в любом ее решении, но не используйте ее возвращение домой как предлог уменьшить дистанцию между вами. Если нет возможности сделать так, чтобы после развода молодая семья (мать и дитя) жила отдельно, дистанцируйтесь от них насколько возможно. Помогайте, только если вас просят и только так, как хочет дочь. Не становитесь в позицию старшей, не давайте советов. Вы — равные взрослые. (Понимаю, насколько это трудно!)

По возможности не относитесь к дочери как к несчастной или потерпевшей поражение. Даже если развод дочери был трудным, не драматизируйте происходящее. В наше время окончание отношений необязательно должно ощущаться как что-то ужасное.

А главное, будем помнить: все, что происходит в жизни человека, может быть им пережито, понято и осмыслено самостоятельно. Родитель не может помочь взрослой дочери или сыну сделать эту работу. Он может только по-дружески поддерживать — и не мешать.

Не спеши стать большим

Ко мне обратилась мама четверых детей, растившая их без помощи других взрослых. В их семье почти все было ровно и хорошо, мама успевала и зарабатывать, и заботиться. Проблема возникла с 14-летней дочерью Ульяной — одной из старших-двойняшек. Ее подростковый кризис проходил бурно: резкие смены настроения, уходы из дома, неглубокие порезы на руках (не попытки суицида, а желание избавиться от отчаяния и душевной боли, которые настигали Ульяну по любому поводу). Я порекомендовала для Ульяны хорошего подросткового психотерапевта, с мамой же мы работать не стали, потому что, как это видели мы обе, у нее не было актуальных проблем, с которыми она хотела бы обратиться ко мне.

В семье действительно все было на удивление хорошо и гладко. Старший сын Иван, брат-близнец Ульяны, рос добрым и ответственным парнем, во всем помогал матери. Средняя Дашенька, серьезная и умненькая, хорошо училась и увлекалась музыкой. Четырехлетняя хохотушка Мариночка была всеобщей любимицей. Мама умела отдыхать, находясь рядом с детьми, не изнуряла себя попытками быть идеальным родителем для каждого.

Через какое-то время мама написала мне письмо со словами благодарности. Она писала, что Ульяне очень помогает работа с психотерапевтом, та стала гораздо ровнее, хотя особенности характера остаются и впереди еще много трудностей. Я спросила, как поживает Иван (на первой сессии мы беседовали втроем, и мне очень понравился этот самостоятельный и улыбчивый юноша). Мать ответила, что Иван поживает хорошо и что он, кстати, хотел бы разово проконсультироваться со мной по какому-то не известному ей вопросу. Возможно, дело касается его отношений с Ульяной, а может быть, и нет. Я согласилась дать Ивану консультацию, и мы назначили время.

Беседовать с Ваней было одно удовольствие. Я поймала себя на том, что говорю с ним практически на равных, как со взрослым. Дело было не только в его уме, но и в деликатности, такте, эмпатии. Он был прекрасным собеседником. Речь, как я и предполагала, зашла об Ульяне.

— Я не понимаю, — сказал Иван. — Вернее… умом-то я понимаю, и мне немного стыдно, что я так думаю о сестре… Но получается, что мы все — мама, Даша, даже Марина — мы все как бы стараемся друг для друга, ведем себя прилично, даже когда сил не очень много или что-то не совсем хорошо идет, но мы друг друга поддерживаем. А Уле, ей как бы можно вести себя по-свински. Все едут на дачу, а она может устроить скандал, лечь и вопить, как ей плохо. Ну и вот как бы…