Материнское воскресенье

Она не понимала, как ему удалось достигнуть такой уверенности в себе. Позже, вспоминая, она станет восхищаться этим и почувствует себя почти испуганной его тогдашним самообладанием. Неужели это качество свойственно всем таким, как он? Неужели оно дается просто так, по праву рождения? И его вовсе не нужно в себе вырабатывать? Нужно просто всегда быть уверенным в себе. Но тогда тебя, конечно же, захлестнет мучительное ощущение зыбкости всего окружающего мира. С другой стороны, если Пол действительно станет юристом, обычным юристом – Джейн очень ему в этом сочувствовала, понимая, что в темном костюме юриста он точно будет ощущать себя узником в темнице, – то от его былой самоуверенности очень скоро не останется и следа.

Мысли, как безумные, метались у нее в голове, сменяя друг друга: предположим, что она – то есть Эмма, мисс Хобдей, – все-таки сумела его заполучить. Предположим – на дворе у нас 1924 год, новые времена, – что она, собравшись с духом, решила все-таки сама приехать в Апли на своем «Эммамобиле», чтобы сделать ему сюрприз и заставить прервать «эту бесконечную зубрежку» в такой удивительный, поистине великолепный денек. Итак, колеса хрустят по гравию. Ее нежный «цветочный» голосок, в котором есть что-то от протяжного лошадиного ржания, раздается под открытым окном его спальни, поскольку она отлично знает, где его спальня… «Я приехала за тобой, Пол! Ты где?»

И что тогда? Джейн ни капли не сомневалась, что Пол, конечно же, сумел бы как-то уладить даже столь неловкую ситуацию. Даже если бы из одежды на нем было только кольцо с печаткой. Даже выглянув в таком виде в окно. «Эмси, дорогая! Какой сюрприз! Подожди секундочку, я только рубашку накину, хорошо?»

А вот сумела бы она, горничная Нивенов, неизвестно как оказавшаяся в особняке Шерингемов, со всем этим справиться?

На туалетном столике были разложены разнообразные мелкие предметы, составлявшие его повседневные доспехи. Одни казались ей весьма сентиментальными, другие – просто полезными, но каждый был частицей его собственного, личного сокровища, словно выставленного напоказ. Щетки для волос, гребни и расчески. Запонки и булавки для галстука в коробочках. Фотографии в серебряных рамках. Почти все вещицы были серебряными, тщательно вычищенными Этель. Любая горничная обязана не только повсюду вытирать пыль, но и, разумеется, ухаживать за личными вещами хозяев, полировать их и непременно тут же возвращать на прежнее, законное, место. Что ж, наводить порядок на туалетном столике мужчины гораздо проще, чем возиться с мелкими женскими вещичками.

Если ты вырос в окружении подобных предметов, если многие из них принадлежат лично тебе, служа как бы некими знаками твоего отличия, тогда, наверное, легко стать таким уверенным в себе. А что уж говорить о содержимом гардеробной Пола, прилегавшей к его спальне, – Джейн успела мельком туда заглянуть, когда он буквально втащил ее в свою комнату. Сколько же там было аккуратно развешанных вещей – выбирай не хочу! А сколько еще всего было разбросано по дому!

Все имущество Джейн, в том числе и одежду, можно было уложить в одну небольшую коробку. Если бы ей понадобилось куда-то спешно уехать – а такое с ней могло случиться всегда, – она запросто собралась бы в одну секунду.

Но сейчас ей казалось, что именно эти побрякушки, эти «украшения для мальчиков», предъявляют на него свои права, одновременно подтверждая его особое положение в обществе. Перстень с печаткой. Карманные часы. Запонки. Собираясь выходить из дома, он брал с собой еще портсигар с монограммой и зажигалку. И непременно напоследок проводил по волосам щеткой в серебряной оправе или черепаховым гребнем. Оба его брата, отправляясь за море, во Францию, взяли с собой, должно быть, целую кучу подобных вещиц, наверняка по большей части только что купленных – из чисто мальчишеского желания похвастаться перед сверстниками, продемонстрировать свое превосходство. Вот только из Франции они уже не вернулись. Там остались и их кисточки для бритья с ручками из слоновой кости, и всякие прочие красивые и дорогие штучки. А их фотографии в серебряных рамках стояли теперь на его туалетном столике. Джейн сразу их заметила, как только вошла, и поняла, что это наверняка фотографии Дика и Фредди. На обоих красовались офицерские фуражки. Джейн никогда раньше его братьев не видела. Да и где она могла бы их увидеть?

И она все время смотрела на них, пока Пол ее «разоблачал».

Мягко ступая, он прошел из спальни в ванную. И на нем по-прежнему ничего не было, кроме перстня с печаткой. В ванной он особенно не задержался. Ему нужно было только умыться, рот прополоскать, ну и что там еще делают мужчины. В общем, произвести все необходимые действия, чтобы удалить со своего тела всякие следы ее прикосновений. Впоследствии она не раз будет думать об этом.