Матерый

Можно сказать: в наихудшую из всех возможных сторон.

Как же так? Он ведь лишь выполнил две заповеди: библейскую и христианскую. Потребовал око за око, зуб за зуб. И поделился с ближним последней рубашкой. Результат налицо: мертвая девушка, лежащая немым укором в его доме. Снова кровь, снова слезы.

Саня, правда, пока не плакал и не требовал ничьей крови. Присев возле Ксюши, он зачем-то попытался нащупать пульс на ее неживом запястье. Прерывисто вздохнул. Бережно вернул руку на место. А сам остался сидеть, весь скрючившись, словно откуда-то дул только им ощутимый ледяной ветер, пронизывающий до глубины души. Не могли согреть парнишку ни громовские шмотки, ни громовские соболезнования. Не поворачивая опущенной головы, он вдруг глухо произнес:

- Она, перед тем как наверх подняться, со мной попрощалась. Сказала: ухожу навсегда, не поминай лихом... Так меня подразнить решила. Будто с вами остается. А я разозлился и не попрощался. Жаль.

Громов с трудом проглотил комок в горле и негромко спросил:

- Ты как, в порядке?

- Я-то в полном порядке, - отозвался Саня механическим голосом автоответчика. - А вот Ксюха...

- Тебе придется немного побыть одному. Пока я съезжу к ближайшему телефону.

- Никуда не надо ездить. Ни "Скорой" не надо, ни милиции, ни пожарных. - Саня немного помолчал и вдруг произнес нараспев:

- "Пьяный врач мне сказал: тебя больше нет. Пожарный выдал мне справку, что дом твой сгорел".

- Эй! - насторожился Громов. - Ты что?

- Не волнуйтесь, я не сошел с ума, хотя хочется.

Это любимая Ксюхина песня. Там еще такие слова есть: "Я смотрел в эти лица и не мог им простить того, что у них нет тебя и они могут жить..." Саня обернулся, давая Громову возможность хорошенько разглядеть свои ненавидящие глаза, и неожиданно сказал:

- Ее ведь из-за вас убили. Вместо вас. И теперь вы должны мне помочь. Обязаны.

Конечно, он был прав, этот мальчик в чересчур просторном для него свитере. Громов был у него в долгу, в неоплатном долгу, но частично погасить его имелась возможность. И он вдруг поймал себя на мысли, что ждет того момента, когда Саня сумеет убедить его сделать то, что ему и самому не терпелось совершить.

- Допустим, я обязан тебе помочь. - Громов прищурился. - Допустим, даже соглашусь. Но чем именно я могу тебе помочь? Ты знаешь?

- У вас есть оружие? - будничным тоном спросил Саня, не отворачивая своего осунувшегося лица с лихорадочно блестящими глазами. - Есть? Почему вы молчите?

- Слушай, давай лучше на "ты", - предложил Громов, выигрывая время на поиск правильного ответа. Разумного, рассудительного ответа взрослого человека, способного удержать от глупостей желторотого юнца.

- Я не могу с вами на "ты", - услышал он в ответ. - Это лишнее. Если не хотите мне помогать, то просто дайте мне оружие, научите им пользоваться, а сами уезжайте.

- С чего ты взял, что у меня есть оружие?

- У таких, как вы, оно всегда есть.

- Ты угадал, - подтвердил Громов, с трудом выдерживая ровный тон. Есть у меня оружие. Но я тебе его не дам.

- Почему?

- Потому что таких, как ты... - Громов холодно улыбнулся и повторил, чеканя каждый слог:

- Потому что таких, как ты, всегда убивают. С оружием в руках.

Саня выпрямился. Теперь они стояли лицом к лицу, и, странное дело, Громов не замечал своего превосходства в росте.

- Значит, нет? - уточнил Саня.

- Не совсем. Я займусь этим один. Важен результат, не так ли?

Саня помотал головой:

- Не так. Совсем не так. Я пойду с вами. А потом.., потом вы поможете мне.., похоронить Ксюху.

На том самом острове. Ей там нравилось.

Громов опешил:

- Неужели ты хочешь?...

- Я не хочу! - зло перебил его Саня. - Ни хоронить не хочу, ни вас просить о помощи. Но без вас я не справлюсь. Вы же знаете, что я плавать не умею.

И.., и силенок маловато...

- Что ж, достаточно честно, - признал Громов, не сводя изучающего взгляда с побледневшего Саниного лица. - Тогда и я буду с тобой честен. Меня больше всего устраивает именно так - без суда и следствия. Но ты... Тебе нельзя становиться вне закона. Ты не сможешь. Сломаешься. А с меня хватит сломанных судеб!

- А я уже сломался, - тихо сказал Саня. Печально улыбнулся, развел руками. - И вне закона оказался, потому что бомж. Натуральный. Идти мне некуда.

Ксюхи больше нет. Остальное не важно.

- Это для тебя не важно. А...

- Родные и близкие? - Саня кисло улыбнулся. - У Ксюхи - ни родителей, ни родственников... А своим скажу, что она нашла себе другого. Большого, сильного, видного. Вот вроде вас. - Он посмотрел на Громова. Его глаза превратились в оценивающие щелочки. - Полюбила немолодого, но мужественного мужчину и сбежала с ним куда-то. Все поверят. Я же вон какой - полметра с кепкой. А она красивая. - Саня угрюмо помолчал и добавил:

- Была.

Громов вздохнул. Он видел, что этот мальчик не отступится от своего. Все равно исполнит задуманное; во всяком случае попытается. И тогда его загубленная жизнь тоже ляжет тяжким грузом на громовские плечи.

- А вот я сейчас возьму тебя в охапку и силком доставлю в ближайшее отделение, - буркнул он. - Брыкайся, не брыкайся...