Матиуш на необитаемом острове

Но вдруг крысенок стал проявлять явные признаки беспокойства. Ночью вертится в рукаве, вздыхает, днем бегает, подпрыгивает на трех лапках, ничего не ест. Словно хочет сказать, что отдохнул и пора ему отправляться в дорогу. Матиуш послал с крысенком письмо к Але и Але, что у него украли лодку, что он должен был их покинуть. Уже вечером того же дня он получил ответ, но бумага промокла, орех был плохо заклеен. Матиуш мог прочитать всего несколько слов:

Жаль… учусь один… искали… ждем.

Матиуш поцеловал письмо, спрятал его вместе с фотографией матери, листком салата, который в последний раз ела его канарейка (в одном месте были даже как будто следы клюва), раковиной и камушком.

Крысенок не успокоился: что это для него за дорога — несколько миль? Вертится, пищит, ищет орех. И Матиуш отправил его в дальнюю дорогу. И так ему стало одному грустно, что он тут же решил продолжать свое путешествие и пошел вверх по реке.

Долго шел Матиуш и наконец дошел до озера. Здесь впервые встретил туземцев. На середине озера был островок, и трое чернокожих черпали воду скорлупой кокосового ореха.

Матиуш нисколько не испугался, наоборот, обрадовался. Он стал махать им белым платком в знак мира, но туземцы смотрели и не приближались.

Только на третий день один из них сел в деревянную колоду и, очень неуклюже отталкиваясь шестом, подплыл к берегу.

Их посланец привез Матиушу металлическую пуговицу, обгоревшую спичку, небольшой обрывок черной нитки и пробку. И Матиуш понял: ему прислали выкуп, чтобы он их не трогал.

Так познакомился Матиуш с туземцами. Он перебрался на островок и стал жить среди дикарей. Дикари полюбили Матиуша, заботились о нем, не позволяли ничего делать. Матиуш часами лежал на берегу и думал о всевозможных вещах.

Он убежал от людей на остров, но и там не нашел уединения. И только на этом маленьком островке посреди озера смог обрести покой. Так, словно спрятался в самом сердце крепости. Может быть, построить одинокую башню и остаться? Навсегда остаться? Может быть, здесь еще раз заложить кладбище, которое было разрушено там?

Только теперь Матиуш серьезно размышлял об Амари, Стефане, Филиппе, Он хотел бы кое-что записать в дневник, но у него была только одна чистая тетрадь и половинка карандаша. Поэтому он не мог писать все, что придет в голову, — он должен был беречь бумагу. Не так, как в школе, где ребенок намажет всякую чепуху на целой странице или вырвет листок, чтобы сделать птичку.

Что же, добрый был Амари или злой? Может ли Филипп исправиться? Почему туземцы, среди которых он живет, дикари, а ни луков, ни стрел у них нет?

Матиуш записал в дневнике:

Есть люди спокойные и беспокойные.

Дормеско был спокойный, мама Матиуша была спокойная, тот мальчик, которого видел во время войны в хате, был спокойный. Туземцы, с которыми он жил сейчас, были спокойные. И церемониймейстер, и канарейка, и Кампанелла.

А неспокойный был Фелек, неспокойные Амари и Аля, и Филипп, и даже молодой король. И сам Матиуш беспокойный. И Клю-Клю. И людоеды. Но не все. Беспокойные люди ведут войны, а спокойные им подчиняются. Поэтому грустный король, хоть и спокойный, должен воевать.

И почтовый крысенок тоже беспокойный, но иначе, чем лев. Крысенок приносит пользу. И Матиуш тоже.

И Матиуш сделал заметку в дневнике:

Беспокойные люди могут быть добрыми и злыми. Если в мире будет много беспокойных и добрых, будет хорошо. Если будет больше беспокойных и злых, будет плохо.

Но не знает Матиуш, что было бы, если бы все были спокойные, если бы вообще не было беспокойных людей. Держит Матиуш тетрадь на коленях, послюнил карандаш, а что написать, не знает. А вокруг на корточках сидят туземцы и смотрят на Матиуша не отрываясь, как будто понимают, что он делает что-то важное. Боятся мигнуть, чтобы не помешать. И Матиуш так им благодарен, и ему так их жаль.

26

Бум-Друм не знал, чем закончились совещания на Фуфайке. До него дошла весть, что Матиуша увезли на необитаемый остров, но он не допускал мысли, что Матиуш поехал туда добровольно. Поэтому он страшно рассердился на белых королей за такое предательство. Чтобы так коварно отомстить, это подлость! Притворились, что не сердятся, — ведь им объяснили, что произошла ошибка, — а сами тайком вызвали корабли. Ну хорошо, наказали бы негров; но Матиуш-то в чем виноват? Спас им жизнь, а они что сделали?

И Бум-Друм объявил войну всем белым королям. Объединились негры с севера, с юга, с запада и востока.

Объявили священную войну во имя Матиуша, который был признан божеством. У негров не было ни книг, ни газет, поэтому новости передавались от одного к другому, каждый прибавлял что-нибудь от себя, и так создалась легенда.