Матрешка

Короче, вослед Танюше и с ее прямой подсказки я также совершил акт предательства по отношению к Лене, будто весь ее сюжет, имевший ко мне личное касательство, был исчерпан. Или все-таки я был первым, пусть и мысленно, дав телепатическую шпаргалку Танюше? Старый вопрос — по деянию или по умыслу будем судимы? Да и негоже сваливать на ребенка. Меня самого смущало, как быстро удалялась Лена из моей жизни, переходя в разряд воспоминаний, будто уже мертва. А если и в самом деле мертва? Мысль эта протекла сквозь меня, не затронув эмоций, что можно объяснить и ее гипотетичностью. Чистая, наивная, прямодушная, никем до меня не тронутая, истосковавшаяся по любви, а потому такая отзывчивая, Жаклин мешала мне эмоционально сосредоточиться на моей утрате. Я не был в нее влюблен — как и она в меня, думаю, — но, предаваясь с ней ласкам на нашей с Леной двуспальной супружеской кровати, я постепенно изйечивался от любви-болезни, которая лихорадила меня все последние годы.

Доверие за доверие. Под утро, в благодарность, досказал Жаклин свою историю, признавшись во всем как на духу.

Ничего не утаив.

Вроде бы.

О чем невозможно говорить, о том следует помалкивать, говорил Витгенштейн, перефразируя Гамлета.

Я освободился от любовной болезни, но боль воспоминаний затаилась где-то на самом дне и мучила, как в ампутированной конечности.

11

Утром, оставив Танюшу с Джессикой, отправились с Жаклин на Федерал-Плаза, 26, в штаб-квартиру ФБР. У нашего дома дежурила полицейская машина, а днем слесарь должен был поставить полицейский замок без замочной скважины снаружи.

Конечно, я бы предпочел иметь дело с одной Жаклин, не подключая американские органы — бюрократическая прямолинейность методов и мышления их сотрудников общеизвестны, но Жаклин верно рассудила, что никто больше не сможет обеспечить Танюше надежную защиту. Хорошо хоть взяла на себя ознакомить нью-йоркскую полицию с сутью дела (как она се сама понимает и не вдаваясь в подробности, которые ей самой до сегодняшней ночи были неизвестны), избавив меня от тавтологии да еще с экскурсами и пояснениями, в которых не нуждались ни Жаклин, ни Борис Павлович. Последний прибыл в тот же день, что и Жаклин, и удивил уже в аэропорту, когда я предложил остановиться у меня, а он отказался:

— Мне заказана гостиница в Манхэттене.

— Кем?

— ФБР. Речь как-никак о русской мафии на территории Штатов.

Теперь, задним числом, мне оставалось только поблагодарить ФБР за заботу о моем питерском приятеле: Жаклин в качестве гостя во всех отношениях предпочтительнее.

В нью-йоркском офисе ФБР на 28м этаже я служил также толмачом: Борис Павлович не говорил по-английски, Жаклин — по-русски. В отличие от последней наш хозяин, высокий лощеный негр, будучи специалистом по мафиям, знал итальянский и русский и попутно обменивался с Борисом Павловичем репликами. Между ними сразу установился контакт — мы с мадемуазель Юго составляли другую пару этого странного квартета.

Наша беседа свелась к допросу — скорее Бориса Павловича, чем меня.

— Вам приходилось иметь дело с русскими поставщиками девочек? — с ходу спросил по-русски Стив (так звали негра, который представился агентом по особым поручениям), из чего я заключил, что ФБР уже в курсе злоключений моей жены в Америке. Я исправно перевел Жаклин вопрос, а потом и ответ Бориса Павловича, чтобы она не чувствовала себя в нашем обществе одиноко.

— Девочки — это мелочевка для наших мафий, которые я бы не рискнул назвать русскими: нацменов в общей сумме там больше, чем чистокровных русских, — это во-первых, а во-вторых, они работают в тесном контакте с итальянцами, греками и колумбийцами, образуя международные картели со смешанным бизнесом.

— Чем именно они занимаются?

— Вывоз нефти, природного газа, сибирской пушнины, алмазов, золота и алюминия по экспортным лицензиям, латиноамериканская и среднеазиатская «дурь», отмыв грязных-денег С помощью оффшорных фирм и совместных предприятий, заказные убийства, контрабанда оружия, вплоть до баллистических ракет, а в перспективе — портативных ядерных бомб.

— В Америке такие тоже имеются, называются «рюкзачными», не отличить от обычной клади. У нас, однако, нет пока сведений, что мини-ядерные устройства советского производства поступили на черный рынок, а он под нашим контролем.