Матрешка

- У меня такого желания нет. Я не мазохист, не самоед.

- Вы признали в трупе свою жену, хотя по всем параметрам труп неузнаваем.

- А родинка?

- Мало ли. Да и где гарантия, что вы сказали правду о родинке. А спросить больше некого.

- Как это некого! - чуть не вырвалось, а вслух спросил:

- Если труп неузнаваем, зачем вы меня сюда вызвали?

- Потому и вызвали. Чтобы проверить - признаете вы в неузнаваемом, полуразложившемся трупе жену или нет.

- К чему все эти игры? - поморщился я.

- Вот это как раз мне и интересно.

- Ничем не могу помочь.

- Не можете или не хотите?

- Не обязан.

- Не обязаны, - согласилась мадемуазель Юго и развела руками. - Да, забыла сообщить - утопленница была беременна.

- В трупе обнаружен трехмесячный фетус, - подтвердил патологоанатом.

Голову даю на отсечение, что адреналин в этот момент подскочил у меня в крови - неопознанный труп, невостребованное тело, а тут еще фетус! Но я и виду не подал.

- Тем более жаль, - сказал я.

- Что странно - у вас нет никакой реакции на смерть жены, - добавила мадемуазель Юго.

- И не считаю нужным ее симулировать. Сызмальства терпеть не могу театр - за версту несет фальшью. Да и какой из меня актер? Увольте - напускать на себя эмоции не стану. Если нас что и связывало последнее время, так только взаимное раздражение и рутинные скандалы. Это, однако, ровным счетом ничего не значит. К примеру, у нас с вами тоже натянутые отношения, но, как вы догадываетесь, я не собираюсь вас тюкнуть. Спасибо за corpus delicti, а я вам, в свою очередь, хочу напомнить о еще одном юридическом термине: презумпция невиновности. Я свободен?

- Свободны. Но не от подозрений.

- Я не убивал Лену.

- Убийства бывают разные, - неопределенно сказала мадемуазель Юго, сверля меня взглядом сквозь окуляры. - Умышленные и непредумышленные, сознательные и бессознательные, прямые и замаскированные. Есть еще множество других возможностей. Скажем, заговор.

- Заговор?

Мамзель не ответила на мой вопрос, предоставив самому отгадать, к чему она клонит и что разумеет под словом "заговор"?

- Как насчет похорон? Через несколько дней вы сможете забрать тело.

- Я предпочел бы где-нибудь здесь, - сказал я, поражаясь собственному бесчувствию.

Домой возвратился поздно, но моя Танюша не спала - дожидалась. Как только спровадил бэби-ситтершу, Танюша тут же спросила:

- Ты видел маму?

Мне стало как-то не по себе - тут же вспомнил беременный труп. Как рассказать обо всем Танюше, как подготовить мою малышку к смерти Лены? И тут только до меня дошло, что Танюша не могла знать о трупе, а говорила о живой Лене, уверенная, что та жива. И это несмотря на то, что сама говорила мадемуазель Юго!

- Откуда ты взяла? Я ее не видел.

- Но ты был там, где она исчезла!

- Ты что, думаешь, мама эти два месяца гуляла в лесу и собирала ягоды с грибами? Так бывает только в сказках.

- А как же, когда она заблудилась в лесу маленькой?

- Несколько дней, а не два месяца.

- Но она вернется к нам?

Что мне ей ответить? Я мог бы, конечно, сказать, что "нет, никогда" или более обтекаемое "не знаю", но не посмел лишать мою дочурку толики надежды:

- Рано или поздно. Я надеюсь. А сейчас пора спать.

Танюша тут же заснула, а я, хоть и принял лошадиную дозу снотворного, вертелся несколько часов кряду, а под утро мне приснилась беременная Лена в виде русалки, с косами и вплетенными в них водорослями. Она тянула ко мне руки и молила не убивать ее второй раз, а я все наступал и наступал, и внизу за ней буйствовал океан. В конце концов я столкнул ее со скалы, но в последний момент увидел, что это не Лена, а мадемуазель Юго. Экий бред! У Лены никогда не было кос - длинные, ниспадающие на плечи волосы: как стадо коз, спускающееся с горы, сказал бы анонимный автор всемирно известного произведения, если только это не авторша. А у мадемуазель Юго короткая прическа под мальчика. И причем здесь мадемуазель Юго!

Не пора ли обратиться к психиатру?

6.

Итак, на чем мы остановились в мемуарной части? Ах да, звонок Бориса Павловича.

Должен сказать, что избрал для своего рассказа трудную форму и теперь боюсь не справиться - ведь я не профессиональный литератор. Форма вынужденная: я записываю эту историю одновременно с тем, как она происходит, перемежая ее с предысторией, и как раз эта ретруха дается мне трудней всего. Но излагать все по порядку, притворяясь невеждой и делая вид, что не знаешь что к чему - как-то ненатурально: фальшак. Я хочу, чтобы читатель, как я когда-то, находился в неведении, и чтобы знание приходило к нему рывками, через страхи и сомнения, как и ко мне.

Короче, перезвонил Борису Павловичу в Питер с работы - не столько ради экономии, но чтобы поговорить без свидетелей. Впрочем, и сэкономил тоже разговор длился больше получаса.

- Начнем с вашей жены, - сказал Борис Павлович после дежурных приветствий. - К сожалению, вы не снабдили меня фотографией, а потому я не могу судить та ли она, за кого себя выдает.

- О такой возможности я как-то и не подумал, - честно признался я.

- Это легко исправить.

- У меня нет под рукой ее снимка.