Матрёшка

– Правда? Насколько далеко? – Он похож на хищную птицу со своим тонким, слегка крючковатым носом.

– Который час? Я не понимаю, сколько времени прошло. – Она берет его руку с часами. – Мне ехать пора.

– Ясно! – Коннор снова откидывается на спину, даже не попытавшись попросить ее остаться или хотя бы задержаться, хотя ее бы два раза просить не пришлось, но у него, наверное, дела. – Там должна быть еще ванная. – Он неопределенно машет рукой. – Найдешь. – Он наклоняется к ней и в первый раз за все время целует нежно в губы. – Было невероятно, спасибо тебе. Это что? – Вытирает он пальцем слезу, катящуюся из уголка ее глаза. – Все хорошо?

– Да, конечно, и тебе спасибо, я такое не забуду, – целует она его в ответ.

Коннор легко вскакивает и уходит в ванную, которая в этой спальне. Как это мило. А она найдет где-то там. И даже не соизволил попрощаться. Катя собирает вещи по всему номеру, действительно, находит еще спальню и ванную при ней, смотрит в зеркало – ну и вид! Волосы всклокочены, тушь размазана, губы опухли раза в два, выглядят даже очень сексуально, может, накачать? Кое-как приводит себя в порядок, наносит выравнивающий тон на лицо. Решительно направляется к лифту. Джеймс ее ждёт. Не проронив ни слова, они садятся в вертолёт. Всю дорогу Катя старательно смотрит в иллюминатор и, по возможности, незаметно вытирает слёзы. Альп с высоты она так и не увидела. Приземлившись в аэропорту, Джеймс забирает ее чемодан и идёт провожать до регистрации. Отмечает, что летит она первым классом.

– До рейса ещё есть время, не хочешь кофе выпить? – предлагает он.

Катя же больше всего на свете хочет отделаться от него и постоянно задирает голову к потолку, пытаясь не дать предательским слезам вытечь из глаз, что не вполне получается.

– Ты как? Все нормально? – Нерешительно спрашивает Джеймс. Катя проплакала всю дорогу, напугав его до полусмерти. Он уж было думал, что она первым делом подойдет к полицейскому в аэропорту и скажет, что ей нужно заявление составить.

– Все нормально. – Отрезает она. – Тебе пора.

Как назло, к стойке первого класса сначала подвозят мужчину в коляске, и следует очень долгое выяснение кто кого сопровождает, и сотрудница звонит раз двадцать, чтобы понять, что ей делать. Катя же рассматривает потолок, но Джеймс решает ее точно не оставлять, не убедившись, что она села в самолет.

– Да скажи ты, что случилось. – Он, наконец, не выдерживает. – Он что-то не то сделал?

Катя только отрицательно машет головой. Стойка освобождается, мужчину в коляске увозят, и она получает свой посадочный в обмен на чемодан. Катя, делая первый шаг, чтобы уйти, помедлив, возвращается к Джеймсу, встает на цыпочки и шепчет ему на ухо тихо-тихо, так, что он еле слышит из-за шума аэропорта:

– Он идеальный, понимаешь? Идеальный мужчина. Передай, а то я не успела сказать.

– Даааа? – Джеймс недоверчиво смотрит на ее удаляющуюся спину. Кажется, это последнее признание, которого он ждал.

Глава 4

В Москву она возвращается с ощущением подступающей депрессии. Такое состояние ей испытывать не впервой, это обычно плохо заканчивается, надо пресекать на корню, но сейчас она хочет дать себе время погоревать, повспоминать его, хотя бы немного, хотя бы три дня, договаривается она сама с собой. Кате грустно, что больше она его не увидит, не почувствует. Надо же так совпасть – непонятно. Смеются над одним и тем же, а этот его взгляд. Секс. Как будто два кусочка пазла сошлись. Любовь? Да, конечно. Но не светлое чувство, его можно сравнить с болью, резкой и невыносимой. Возможно, потому, что она уверена: больше они не увидятся. Почему сейчас? Почему с ним? А муж? Как ему в глаза смотреть? Она сказывается заболевшей, ложится в кровать и практически не встаёт. Ничего не хочет, по много часов в день гладит пальцем телефон с его контактом, хотя уверена на двести процентов, что это не его прямой номер, а на том конце всего лишь секретарша или помощник, поэтому самой звонить или писать глупо. Через несколько дней решительно стирает номер. Надо жить дальше. Проехали.

Еще через пару дней, она, не глядя, отвечает на звонок, в трубке Джеймс. Сказать, что она удивлена, ничего не сказать.

– Привет, как ты? – Как ни в чем не бывало интересуется он.

– Я норм, спасибо. Как у тебя дела? – Вежливо спрашивает Катя.

– Голос не очень, грустный, что-то случилось?

– Все отлично у меня. – Злится она, не понимая к чему эти расспросы. Хочешь что-то сказать – говори, без выноса мозга.

– Послушай… Давай ты не будешь ничего скрывать от меня. Твой муж тебя обидел?

– Чтооооо? – Она отнимает трубку от уха, недоверчиво рассматривая ее на предмет того, как оттуда могло раздаться такое нелепое предположение. – При чем здесь вообще мой муж? – В ее голосе отчетливо слышится возмущение.

– Да я просто спросил. – Тут же оправдывается он.

– Джеймс, – она поджимает губы и решает свернуть разговор, – я рада, что мы теперь друзья и можем вот так поболтать о том о сем, но я сейчас занята и вообще. Не звони мне больше, у меня все хорошо.

– Я могу чем-то помочь?