Матрёшка

– А я ненавижу! – смеется она. – Ладно, смотреть я хожу, да, но танцевать! Ни за что! Я же лошадь.

– Ты? – Поражается он. – Да ты самая изящная из всех, просто статуэточка.

– Пффффф! Не смеши меня! Видела бы сейчас меня моя преподавательница Эльза Львовна, уж она бы в эпитетах не постеснялась: корова, да ты сцену проломишь, ты своим топотом мертвого поднимешь!

– Ужас какой! – Ахает он.

– А ты как думал, балерины все в розовых зефирках порхают? Это хуже армии в сто тысяч раз.

– Ты просто слишком высокая для балерины.

– Ну, конечно, ровно, как я выросла, так сразу меня и выперли. Почему мы все время говорим обо мне? Давай о тебе.

– А что обо мне? – Пожимает он плечами. – Давай, может, шампанское закажем?

– Слушай, вот хотела тебя спросить. – Она водит пальцем по его слегка волосатой груди. Ей нравится, что растительности на теле у него не много, к тому же волосы светленькие, рыжеватые. – Ты очень любишь шампанское?

– Да не особо.

– Зачем ты мне его постоянно предлагаешь? Так положено? Я просто может не в курсе этих традиций ваших английских, типа женщина – прямая ассоциация с шампанским? Я не понимаю. Спаивать меня уже смысла нет, вроде.

– Даже не знаю, ну вроде как положено, да, – смеется он, – девушки же любят шампанское, ты нет?

– Честно? Нет.

– Ты вообще не пьёшь? – Опять он незаметно переводит разговор на нее.

– Неееет, я пью, я даже очень люблю выпить.

– А что ты любишь?

– Вино, только не игристое. Пиво тоже люблю, как ни странно.

– Даааа? Какое?

– Эль. Вообще подходящий вариант выпить для меня – это паб. Английский. Вот эти правильные стаканы, краны, антураж. А самый, самый идеальный вариант: это паб в Ирландии. Пинта Килкенни и тарелка устриц! Где-нибудь даже не в Дублине, хотя Дублин тоже обожаю, а ещё лучше в Корке каком-нибудь. Через пару-тройку пинт весь паб – твои лучшие друзья.

– Правда? Любишь Ирландию? – С изумлением спрашивает он, вытаращивая свои прозрачные глаза.

– А почему ты так удивляешься? – Не понимает она. – Аааа, у англичан считается, что это деревня, да? Это вообще моя любимая страна, единственная, где я мечтаю жить. Когда-нибудь я туда уеду. Буду иметь овец, собак, вот это все, а вечерами ходить в паб. У меня даже кота зовут Гиннесс.

– Ты назвала кота Гиннесс?

Она не понимает, что такого поразительного в ее рассказе. Может, у него какие-то проблемы с ирландцами? Они же недолюбливают друг друга, так же? Она уже жалеет, что завела этот разговор. Сейчас вылетит отсюда со своей любовью к католикам.

– Нет, я его выбрала, потому что его при рождении назвали Гиннесс.

– А ирландские парни у тебя были? – Почему-то интересуется он.

– Нееет, не было. Хотя они симпатичные, но так перепиваются, что удивительно, как страна еще не вымерла.

Он смеется.

– Мне пора домой. – Она смотрит на свои ролексы с бриллиантами.

– Красивые часы.

– Мои любимые. Папа подарил.

– Папа знает толк в подарках.

– Знал. – Вздыхает она.

– О, мне жаль. Давно?

– В прошлом году. Представь, на мой день рождения у него приступ случился, он маме запретил мне звонить, чтобы мне праздник не портить, а на следующий день умер. Я даже в больницу не успела приехать с ним попрощаться. Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. – Катя отворачивается, начинает собирать свои вещи, идет в ванную.

Через 15 минут застает его за компьютером с гостиной.

– Джеймс тебя отвезёт. – Он явно читает что-то важное, даже не оглядываясь на нее.

– Спасибо, я за рулём вообще-то. Когда улетаешь?

– Завтра. – Сообщает он, все так же глядя в экран.

– Ясно, ну пока. – Максимально индифферентным тоном прощается она.

– Пока, дорогая, спасибо за чудесный вечер. – Он, наконец, встает, подходит к ней, пытается поцеловать ее, но она уворачивается, хватает сумку и выходит, проносится мимо Джеймса и буквально бежит к лифту, Джеймс устремляется за ней. «Не надо за мной ходить!» – цедит она сквозь зубы, пытаясь сдержать слезы. «Можно я тебя провожу? – Просит Джеймс. – У меня ключи от твоей машины». Он без разрешения садится на пассажирское сидение.

– Как ты? – Он опять с волнением рассматривает ее.

– Да пиздец. – Только и может вымолвить Катя, выезжая из гаража. Она резко встраивается в полосу движения, даже не пропустив машины, ей бешено сигналят, она не обращает внимания, нажимая на газ. К сожалению, разогнаться на узкой улице со светофорами через каждый квартал, негде. Она так же резко тормозит. Джеймс размышляет – это такая манера вождения или стресс? Похоже, все вместе. Да, таким водителям только спортивные машины иметь, а именно такая у нее и есть.

– Что, что-то произошло? – Снова начинает допытываться он.

– Нет. – Кидает она, опять резким поворотом руля перестроившись в другую полосу, не включая поворотник и не выиграв этим ни метра.

– В чем тогда пиздец?

– Послушай, – Катя уже не сдерживает слез, – отвалите от меня, а? Зачем вы меня достали? Зачем я согласилась на это?! Теперь опять мне проходить все эти круги ада. Блин, я дешёвка, повелась на эти его разговоры типа «я думал, разбирался в себе», а в итоге, что он надумал?

– А что ты хочешь, чтобы он сделал?