Матрёшка

– Да, конечно, где-то я уже это слышала, что все мои интересы будут соблюдены, в итоге побираться пришлось, даже мои личные счета умудрились заблокировать. – Сквозь слезы высказывает она. – Я не могла решить, что моему ребенку есть, когда спать и какая температура воды должна быть при купании. Надеюсь, это женщину от Лили убрали? – Она прекрасно знает, что убрали, но не может не попрекнуть его лишний раз.

Он закрывает лицо руками. – Это ужасно, извини, я не понимал, что происходит. Больше такого не будет, клянусь.

– То есть, ты мне не скажешь? – Требует она.

– Не скажу что?

– Почему мы разводимся.

Он уже абсолютно теряет нить разговора. – Почему мы разводимся. – Повторяет он. – Действительно, почему? Может, потому что я мудак, и наворотил такого, что ты меня не простишь никогда в жизни?

– Разве я когда-нибудь такое говорила? – Всхлипывает она. – Зачем это передергивание? Скажи еще, что это я инициатор, да, конечно! Давай свои документы, я все подпишу, стану уже, наконец, самой богатой и самой несчастной женщиной, только ровно после того, как ты мне назовешь причину, а не будешь увиливать бесконечно.

– Не плачь, пожалуйста. – Он уже сам готов заплакать, в первую очередь, от бессилия понять, чего от него хотят. – Я не понимаю, что ты хочешь услышать.

– У меня впечатление, что мы оба не понимаем друг друга. Нам нужен переводчик. – Катя пытается взять себя в руки. Да он просто издевается над ней! – Давай начнем сначала. Я не хочу с тобой разводиться, и не хотела никогда. Я пытаюсь понять, почему этого хочешь ты. Я ясно выражаюсь?

– А чего ты хочешь? – Он обескураженно смотрит на нее.

– Чтобы все было, как раньше.

– Кто же этого не хочет? – Вздыхает он. – Но это же невозможно. Невозможно!

– Почемуууу? Что поменялось? Объясни мне! Я тебя люблю. Люблю. Не бросай меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты уходил. Мне и так плохо сейчас. Ты мне нужен. Я не хочуууу… – Ревет она. Плевать, нет у нее сил изображать гордость, будет унижаться, сколько надо, будет внушать ему чувство вины, она не даст ему уйти, просто не даст. – Я очень страшная сейчас, я знаю, я поправлюсь, я нормально буду выглядеть. Я знаю, я задолбала своими беременностями бесконечными, не понимаю, как так получилось. Но ведь у тебя будет сын, мальчик! Ты же не хочешь, чтобы он рос без тебя? Бросать беременную – это самый подлый поступок! Если у тебя кто-то есть, я просто не хочу об этом знать. Делай, что хочешь, только не уходи совсеееееем.

Коннор пытается ее остановить несколько раз, она не дает ему и слово вставить, бормоча что-то все более бессвязное. Он хватает ее за руки, за лицо:

– Посмотри на меня, посмотри. – Просит он, но она отворачивается, представляя свою зареванную опухшую рожу. – Успокойся. Никуда я не ухожу. – Он обхватывает ее руками, укладывается рядом с ней на кровати, опасливо обойдя все трубочки, тянущиеся к ней. – Тихо, тихо. – Шепчет он. Постепенно она затихает, только периодически всхлипывая. Прижимается к нему сильно-сильно. Никому она его не отдаст.

– Детка, я тоже тебя люблю. Я так скучал, – он целует ее в губы, Катя в ответ впивается в него таким страстным поцелуем – откуда только силы взялись. Господи, никогда он не понимал, что на уме у этой женщины. Ведь чуть не неделю давала понять, что видеть его не хочет. Такого признания от нее он ждал в последнюю очередь, но какое же это облегчение! Коннор только надеется, что это не воздействие лекарств, и завтра она не изменит свое решение.

Катя же думает, что бывают же такие идиоты, и чуть не поломал им всю жизнь из-за своих загонов.

Глава 10

Здоровье Кати налаживается, но не до конца. Она переезжает домой, где обустраивают настоящую больничную палату – каждый день капельницы и болезненные уколы в живот, после которых Катя горько плачет ещё полчаса. Она, наконец, понимает, для чего в двухэтажном доме лифт, потому что вставать и ходить больше нескольких шагов не может, и на прогулку ее вывозят на коляске. В середине срока врачи предполагают по скринингу, что ребёнок родится с особенностями. Коннор, которому сообщили первому, отреагировал довольно спокойно. Слава богу, у него компания такие препараты производит, что даже детей со спинально-мышечной атрофией лечат, а раньше был приговор. Уже своего ребенка он вытащит, что бы там ни было. Но как сказать об этом Кате, он не знает, и предоставляет это сделать врачу. Выслушав эту информацию, которую врач попытался донести максимально деликатно, подчеркивая, что уверенности в диагнозе нет, но нужно быть готовыми к любому исходу, Катя спокойно заявляет, что смысл заранее переживать, если сейчас ничего сделать нельзя, и говорит, что родит любого и будет любить ещё сильнее. Слава богу, возможность растить и обеспечивать помощью даже самого больного ребёнка, у них есть. Коннор облегченно выдыхает.