Матрёшка. Перезагрузка

Ненавижу, когда меня называют «подростком», «тинейджером», «недорослем» и «гадким утёнком», обещают, что скоро я «всё пойму о жизни и расцвету». Врут, всё врут. Значит, мы «подростки», а они – «люди». Сами-то не понимают ничего. Достаточно посмотреть на мою маму – она завяла, так и не сумев «расцвести».

– Я никуда не пойду.

Мама за своё:

– Варенька, давай сходим к моему психоаналитику, он объяснит тебе, что не стоит прятаться от жизни, – жалобно заглядывает мне в глаза. Кажется, она одна в нашем городишке нашла психоаналитика и таскается к нему. Что же до сих пор он ей не объяснил то же самое? Такая же бледная, как я, сидит дома, у неё нет подруг. Так же горбится и пытается спрятать нос, занавешивается волосами.

И как папа женился на ней? Поверишь тут бабушке, что из-за денег женился. Так и есть. Ведь от любви рождаются красивые дети. Такие, как Анжелка. У неё семья небогатая, машины нет, квартира маленькая. Зато родители до сих пор везде вместе ходят. Идут по двору, смеются. Им уже лет по сорок, старые, а всё ещё смотрят друг на друга и смеются! Конечно, Анжелка получилась красивая. Хоть и глуповатая. И Низова ей завидует, потому что Анжелка всё равно парням больше нравится. Только, о чём с ней говорить – о помадах и причёсках? Фу, какая ограниченность.

А вот как раз и Низова, слышу-слышу, подгребла, «звезда» созревшая, У меня под окном. С Легычем обжимается.

Олег. Симпатичный, уверенный. Король нашего занюханного двора. У него такие ресницы, когда мимо иду, даже боюсь смотреть. Глаза кажутся чёрными-чёрными издалека. Низова недолго ломалась. Я же слышу – и всё, что болтают, и как она матерится, чтобы парням понравиться. А они потом её обсуждают: «Низова всегда сверху». Зачем я это слушаю? Противно.

Скорее закрываю окно, шторы задёргиваю. Чтобы не видеть, как им хорошо. Весело как. Чтобы не признаваться, что мне тоже хочется с сильным и надёжным идти по весенним улицам. И он будет обнимать, и не так холодно в тонкой весенней курточке, не так пронизывает ветер. Вот это и пугает – значит, я такая же, как они все? Такая же, только с огромным носом.

Саша

Саша стоял с парнями, как обычно, во дворе. Под гул и смешки парней местный алкоголик неровной траекторией подбирался к их компании. Подошёл, выбрал позицию поустойчивее. Даже с каким-то достоинством в мутном взгляде утвердительно прохрипел:

– Докурить дашь.

Легыч расплылся было в улыбке, чувствуя возможность поиздеваться, но мужик спокойно выдержал его ехидный взгляд.

– На, батя, допей. – Легыч расщедрился и протянул вдобавок к сигарете бутылку, – пузырёк себе оставь.

Мужик кивнул, спокойно взял. Парни уставились, хоть какое-то развлечение.

– Как звать-то? – протянул Легыч.

– Виктор я, – мужик не спешил уходить, разминая сигарету в грязных пальцах. – «Победитель», значит.

– Ха-а! – заржал Легыч, приглашая парней к веселью, – победитель, прикинь! А я Олег, – он поколебался, протянуть или нет руку, – это тогда кто? – всё-таки протянул. Мужик с наслаждением отпил остатки пива, утёрся рукавом, игнорируя предложенное рукопожатие, ответил:

– Вещий Олег, значит.

– Парни хихикнули выжидающе, мужик подумал, удерживая равновесие, и вдруг громко, с выражением, стал декламировать: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить, этим, как их… неразумным! Тьфу, ты память ни к чёрту. Отмстить неразумным хазарам! Точно». – Отвернулся и заковылял, напевая во всю глотку на только что придуманный мотив: «Как ныы-не-е сбира-ется ве-ещий Олег…»

Легыч перестал ухмыляться, задумчиво посмотрел вслед:

– Вот жжёт дядька, – повернулся к Саше, – Это чё за тема? Вещий Олег какой-то.

– Ну, князь такой был русский. – Саша пожал плечами.

– Князь? Прикольно, – Легыч заулыбался, – И чё он, отомстил?

– Вроде да, – Саша усмехнулся, подумав: «Вот придурок. Я ему училка, что ли? Совсем не о чем говорить, всё перетёрли, будет теперь историю Руси выспрашивать».

– Прикольно, – протянул Легыч, – А потом чё?

Саше надоело:

– Помер, чё.

–Ага, мы тоже проходили,– откликнулся кто-то из парней помладше, кивнули ещё несколько, гадая, о чём так задумался их «предводитель».

–Да ты чё… – протянул Легыч, – завалили его?

Саша напрягся, вспоминая, и выдал конечную информацию:

– Короче, змея его укусила и он вздулся, – отвернулся, ставя точку в странном разговоре.

Легыч вздохнул, думая о своём: «Хреново».

Анжелика

«Ах, какой ангелочек!» – подумали мои родители, когда я родилась. Романтики, тоже мне.

Неужели можно влюбиться в одноклассника и прожить с ним всю жизнь? И ещё радоваться, что «хорошо живут»! В маленькой квартирке, без машины. Экономя на всём. Нет, я так не хочу. Я сама что-нибудь придумаю, денег заработаю, а потом уж и влюбиться можно. Это же преступление – рожать ребёнка в нищете. Да ещё называть «Анжелика». Повезло, что я не урод, а то, как бы жила с таким именем? Нет, ничего не имею против, мне подходит. Вот только не совсем. Я не ангел. Я воровка.

Деньги лежали, как всегда, в комоде, папа вчера принёс, я видела. Так стыдно, но мне очень-очень нужно. Я открываю ящик, и рука тянется сама. Схватила, взяла, как будто отдельно от меня.