Матрикул Без права на подвиг

— Конечно, губа у тебя не дура, Гаврила. Испанские маслины, да под армянский коньячок…песня! Только давай из зала на кухню переберёмся. Надоела мне эта стойка хуже горькой редьки.

— Я не против.

* * *

Спустя почти час, когда в нашем с Пашей организмах плескалось в сумме больше пол-литра янтарной амброзии, и мы оживлённо обсуждали полученную мной информацию о временном отрезке выброски под завлекательное приготовление Ремесленником жареных креветок, я смог, наконец, выдохнуть спокойно.

Никакой тайны о своей со Странником зависимости от Хранителей бариста не делал. Всё оказалось до банальности просто. Частично подтвердились мои подозрения о прошлом Донского. Оказывается, возраст нашего гуттаперчевого старикана давно перевалил за сто пятьдесят лет, а плату с Хранителей за свою преданность он получал возможностью каждые десять лет проходить комплексное омоложение организма по технологии наших общих работодателей. Сам же Павел был настолько увлечён возможностью поработать на оборудовании, собранном в подвале кафе и далеко опередившем современные технологии, что готов был душу продать за новые знания, касавшиеся нейротрона. Из коротких экскурсов в прошлое Ремесленника я узнал, что его карьера довольно неплохо начиналась: ассистент, а затем и доцент в одном из столичных НИИ, занимавшихся исследованиями нервной системы. Кандидатскую Пашка легко защитил спустя всего год после окончания университета, а тема докторской курировалась чуть ли не на самом верху сразу двумя министерствами, в том числе и людьми в погонах. Но неуёмных характер и неспособность подстраиваться под мнение начальства, непризнание авторитетов, страсть к экстремальным видам спорта…короче, коса на камень нашла. Да так неудачно нашла… В общем-то, довольно простая история непризнанного и неудобного гения. Но с момента конфликта со звёздным начальством не только карьера, но и жизнь Ремесленника начала катиться по наклонной просто с реактивной скоростью. Толком пришёл в себя Пашка почти на краю: на заблёванном полу какого-то притона со шприцем в руке и ясным осознанием того, что дальше всё, финита…

Там его и отыскали совершенно случайно Странник с двумя Воинами, вытащившие Ремесленника на свет божий не из сострадания, а исходя из острой необходимости в анавре, разбирающемся в нейрофизиологии и доступном в нашем временном отрезке оборудовании.

Ну а дальше — проще. За рекордное время организм Павла Хомякова был восстановлен в прежних кондициях. Одновременно бывшему доценту был открыт совершенно новый взгляд на мир. Вернее, на миры…

Так, что более лояльного Хранителям анавра на сегодняшний день я не знаю. Сомнительный, конечно, показатель, так как знаю толком я только двоих.

Сделав из рассказа Паши неутешительный вывод, я всё же решил рискнуть и поделится с ним фактом контакта со Смотрящим. Риск того, что он доложит об этом своим патронам, был не особенно велик. Но что-то внутри меня подсказывало: этот Ремесленник не слишком лоялен к своим хозяевам. Вернее, Пашкина натура, скорее, вообще не переносила стороннего контроля. Всё же, мы с Павлом, как ни крути, люди одного мира и по всем признакам выходило, что этот парень не лишён нормальных человеческих качеств. Он не мог не оценить по достоинству грязной игры Хранителей в отношении моей семьи. На что я и попытался поставить. И не прогадал!

— Значит, Паш, тебя и Елисея лично Хранители сделали своими наёмниками? Страннику — вечную молодость гарантировали, а тебе здоровье вернули, от зависимости избавили и к любимому делу приставили.

— Ну… как-то так, — пожал плечами Ремесленник, — а тебе-то что?

— Согласись, обидно, Паш. Чего ж со мной-то тогда не по-человечески? Как ни крути, а шантажировать семьёй — это, брат, не по совести, могли бы и честнее повод найти. Неужто бы я отказался? — мне не пришлось имитировать лёгкую степень опьянения. Впрочем, как и Пашке. Поскольку он пообещал перед настройкой быстро вернуть нас обоих в нормальный вид, решено было ни в чём себе не отказывать. Тем более что и коньяк оказался на удивление хорош.

Бариста покатал очередную порцию янтарной жидкости на языке, сглотнул и пристально уставился на буроватую маслину в своих пальцах, будто она олицетворяла собой центр мироздания.

— Не…Ты неправ, Гавр…меня…короче, Хранители — сила! Раз пообещали, твоих они вытащат! Не дрейфь. За ними не заржавеет. Это ты чего-то разкобенился. Бунтуешь, Миротворец. Адольфа мочканул, опять же. Устроил, панимаешь, ауто…мать его…ик…дафе с гранатой. Но я понимаю, сам вначале такой был…эх! Знаешь, как на Елисея орал, что он продался с потрохами вселенским барыгам? Шоб у няго Кремль стоял, — Пашка прервал свой путанный монолог, выложив на блюдо очередную порцию креветок, — погоди, кофе сварю, — без связи с предыдущим спичем пробормотал он, подхватив турку.

— Ты в этот раз снова помощника мне в закладку зашифруешь? — решил я немного повернуть тему.

— Кого? — не сразу понял Пашка.