Матрикул Без права на подвиг

— Ну, например, шмайсер и этот, как его, пулемёт MG, кажется. Немцы его на мотоциклах с коляской использовали. Выражение лица Паши медленно приобрело черты Пьеро, отравившегося маринованными улитками.

— Шмайсер, значит…денкфауль! Ну-ну… — на лице хозяина не дрогнул ни один мускул, и он шагнул к одному из стеллажей, набрал цифровой код на ящике. Немного повозившись внутри, он вынул небольшой деревянный ящик с ручками и перенёс его на стрелковый стол. Покопавшись, достал оттуда длинный прямоугольный магазин и деревянный приклад. Подойдя ближе, демонстративно всучил мне эти два предмета со словами: «Хотите пострелять из шмайсера, герр Габриель, стреляйте! Всё необходимое для этого у вас теперь есть…»

— Жора, ну хорош уже! Ну откуда ему знать? Тем более, я не предупредил Гаврилу о том, что ты довольно болезненно относишься к авторским правам, — заступничество Паши если не помогло, то значительно смягчило ситуацию. Хозяин даже не обратил внимание, что мой друг назвал его русским именем.

— Зарубите себе на носу, Габриель! Не было в указанный вами период на вооружении вермахта автоматов. Пистолеты-пулемёты были. А Хуго Шмайсер был лишь разработчиком, то есть, имел патент на магазин и деревянный приклад к МП. И если уж и называть что-то «шмайсером», то это штурмовую винтовку Sturmgewehr 44! Которая в те годы находилась лишь в разработке. Кстати, — Жора вдруг хитро улыбнулся, — если вам удастся предоставить в мою коллекцию её действующий и хорошо сохранившийся образец, я открою для вас неограниченный кредит пользования моим тиром!

— Извините, Георг, — ошеломлённый напором хозяина, я покаянно вернул вручённые мне детали, — я, похоже, облажался. Простите.

— Признание ошибок — неплохая черта. Она помогает при должном упорстве добиться оптимального результата. Что ж, Пауль, — Георг обернулся к Ремесленнику, — придётся выбирать: либо я дам пострелять тебе сегодня из ШАКа, либо выполню желание твоего друга.

— Я бы тоже не прочь выпустить пару очередей из МП 40, — ни секунды не сомневаясь, откликнулся Пашка, подмигнув мне.

— Так и порешим, — кивнул Жора, — помоги мне настроить мишени, Пауль, и снять со станка «Косторез». Используем вариант на сошках. Но только по два короба на брата! У меня запасные стволы к нему не бесконечны.

Стрельба из MG 42 вызвала у меня с Пашкой дикий восторг. Стрелять самому из этой машинки — это вам не наблюдать со стороны. Уровень встряски и выброса адреналина не шёл ни в какое сравнение с недавней стрельбой из пистолетов.

— Ну, как вам, Габриель, «Циркулярная пила Геринга»? — поинтересовался Жора, ловко меняя всего в четыре движения нагревшийся ствол у пулемёта.

— Отпад! — только и смог произнести я, всё ещё находясь под впечатлением громыхающего в моих руках стального дьявола и разлетающихся в щепки мишеней. Действительно, циркулярка…

— Так я повторюсь: вряд ли бы вы встретили его в германском тылу в 42–43 году. Он только поступал в войска. В основном на фронт. Даже наличие пулемёта старой модификации MG 34 в тыловых частях — это казуистика. В лучшем случае на весь лагерь два-три экземпляра. Да и то, «старички» ранних серий MG, может, ещё Шварцелозе ещё с Первой мировой с кучей проблем в эксплуатации, хотя, полагаю, поддерживаемых в неплохом состоянии. Орднунг никто не отменял…

На фоне сокрушительной огневой мощи «Костореза» возня с МП 40 показалась откровенно скучной. Пистолет-пулемёт вёл себя капризно, при стрельбе всё время норовя задрать ствол вверх. Удивил довольно тихий звук специфический выстрелов. На этом, собственно, всё и завершилось. Пашка не стал больше мучить ветерана, а мне хватило одного магазина.

Чтобы приноровиться к этому оружию, требовалась более долгая практика. А поколебать моё доверие к карабину пистолету-пулемёту всё же не удалось. Разве что опять же для ситуации с боем в стеснённых условиях против нескольких противников кряду. MG же прочно заслужил мою любовь, учитывая те результаты, что мне пришлось добиться при его использовании.

Возвращая пистолет-пулемёт хозяину, я всё же уточнил:

— А как с наличием этой машинки в тыловых частях, Георг?

— Сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Жора, — если полевые подразделения вермахта эмпэшками обеспечивали от силы пятьдесят-сто солдат из тысячи

— Значит, нет?

— Ну почему. У подразделений СС. Фельджандармерии, к примеру. Но у охраны лагерей? Я вас умоляю! Знаете, сколько стоил казне каждый MG 42, а MП 40?

— Даже не представляю.

— Первый — триста, второй — сорок рейхсмарок.

— Мне трудно понять, много это или мало.

— Лейтенант вермахта получал жалование в 220 рейхсмарок. Любимый тобой карабин Маузера стоил 70, а пистолеты Вальтер и Люгер — чуть больше тридцати.

— Значит, «пушки вместо масла».

— Если быть справедливым, то для того времени, точнее будет сказать, «вместо маргарина». Но вы правы. Цена хлеба в Германии 1942 года — одна рейхсмарка за буханку. Кружка пива — и того меньше. Но карточная система и распределение пайков нивелируют отношения цен. Правда, существовал ещё и чёрный рынок.