Матрица или триады Белого Лотоса

А Витус вышел с утра на работу на стройку коттеджей.

Хватя - авторитетный универсал-плотник, чем-то внешне похожий на Дугласа. У него искалеченные руки. Большой палец на левой руке с изувеченным ногтем торчит под прямым углом, искривлен так, что им можно пользоваться как угольником. Правая рука словно одета в тяжелую перчатку, пальцы толстые как сосиски, неповоротливые, - как Хватя такими руками ловко работает топором и плотницкой пилой, а так же, ровно кладет кирпичи, не понятно.

Хватя, запахнув старенький бушлат, сидел у затопленной с утра печи на кухне строящегося брусового дома, рассказывал работягам, как бригада его "гудела" в Широком летом. Светлана, жена Шагаки, и еще одна женщина, пожилая, в забрызганных комбинезонах штукатурили стену в коридоре.

"...А потом, утром пропали 3 кубометра пиломатериала. Урбанович, прораб, пригрозил нам милицией и не выдал зарплату. В ответ - два дня не выходили на работу, пили. А потом приехал директор Бушмелев. Шли мы молча от стройки по высокой траве, мокрые от росы. Дима тихо что-то произнес, тут директор резко повернулся к нему, а тот ему говорит: - Ты, вор! Ты, и Урбанович, а мы помогали вам грузить.

- Ты и наглец!

- А мы тут все подпишем в протоколе, ты и прораб - украли, а мы...помогали вам грузить.

Димка то знал, что директор привез ментов, но хотел, что бы мы сами заплатили из зарплаты за пропажу. Но не вышло. Дело это замяли, а зарплату выплатили...".

"Накаркал" Хватя, - Бушмелев на стройку приехал с Урбановичем и Пашей, и к Витусу сразу подошли. Одеты тепло, в распахнутых на груди новеньких меховых куртках из стриженой овчины, белоснежной - у директора, и розового цвета - у Шрамкова и Урбановича.

Гад, "сучонок" настучал, вон - сидит в углу, "свой в доску - неструганный", наглый, как ни в чем не бывало. Это он поставил "бражку", - "у вас тут спокойно". Коренастый шофер Бушмелева, сосланный "на трудовую повинность", он же, "урка", племянник Урбановича, Валера Зайцев.

- Поехали за брагой, - словно двинув кирпичом из-за спины, сказал ухмыляющийся Бушмелев, словно ухватил как мент жестко "под мышку", - "Пройдемте, товарищ!".

- Какой такой брагой? - Освободив "захват", удивленно сказал Витус.

Но пришлось ехать назад в "общагу", где Витус долго возился с замком на морозе, потом открыл дверь, и, не закрывая ее, пропустил "комиссию" вовнутрь. Паша, как хорошая гончая, обшарил комнаты. Ничего они не нашли, еще с вечера вынес бражку "урок" на веранду, и задвинул ее за сетками кроватей. Сходили они даже к Шагаке, но не рискнули сорвать замок, Светлана и Шагака были на стройке. Зато, когда озабоченный директор уехал, а Витус пешком вернулся на работу, все работяги радостно приветствовали его, и больше всех - хозяин бражки, Валера Зайцев.

После отъезда комиссии никто не работал, не поленились за два километра по морозу притащить флягу с "пойлом". Соорудили широкий стол, пили за "друганов", чифиристы - отдельно. Всем работа на стройке обрыдла. Шагака молчаливый, пригубив чуть из стакана, проницательно и безысходно смотрел из угла.

Чем дело кончится - можно не сомневаться. Рассуждают "за жизть".

"У Паши "снова обокрали" пасеку Грибка, "забрали" новые корпуса, почему и молчит, ожидает, что пролетит, спишут, - а тот приехал в Новомоскву, хотел навесить пропажу на Грибка, у него сгорел склад со старыми пустыми корпусами. А маленький, но злой Грибок, пьяный приказал своим четырем сыновьям скрутить его. И поставили болезного у стены омшаника, "расстреливать". Дали залп, но мимо. Почему и молчит.

"А Урбанович точно сядет вновь, наворовал много".

"А по весне посмотрим, подадимся всей бригадой в другой район, здесь все повязано, ОНИ - совсем оборзели".

А еще Хватя рассказал историю, что якобы с ним была.

"...Продали куртку за 100 рублей на Морвокзале, и в "Волну", где сняли двух блядей, те говорят: - "На квартиру пошли". Взяли вина и туда, на Посьетскую, а там, в "фатере" ремонт. Только расположились, стучат в дверь. Одна блядешка - только дернулась открывать дверь, Дима ее по морде. А дверь я на железную кочергу заклинил. А те - рвутся. Потом с улицы начали бить камнями окна. Мы разобрали печь в доме и начали отбиваться кирпичами. Один с улицы лезет в окно, Дима его съездил кирпичом по голове. Отбились. Выпили вино, отметелили баб... Сидим как-то в Петропавловске-Камчатском, пьем в компании. Один со шрамом. - Откуда шрам в височной части. - Долго рассказывать. Да, во Владивостоке, на Посьетской. - Так это я тебя кирпичом съездил? - говорит Дима".

Все, больше не могу! Витус ушел жить на пасеку к Шапошникову на январь, - тут денег не заработаешь.

А 31 января уехал во Владивосток к Марине до марта.

Зимняя охота